Загадка неоконченной рукописи
Шрифт:
«Флирт с Питом. Записки».
Кэйси пролистала страницы. Они были покрыты текстом с обеих сторон, сверху донизу, и на каждой стоял номер. Она вернулась к первой.
«Флирт с Питом. Записки».
«К» означало «Кэйси». Что-то, что сказало ей о том, что это действительно так, заставило ее действовать дальше.
Отцепив зажим, она положила листки на стол, отложила верхний в сторону и начала читать.
Глава 5
Литтл-Фоллз
Утром в пятницу туман был таким густым, что Дженни Клайд
Твердо держась середины дороги, она смотрела прямо перед собой, не замечая ничего, кроме выщербленного серого асфальта и клубящегося над ним белого тумана. В конце лета в Литтл-Фоллз туманы были обычным явлением. Зажатый в котловине между двумя вершинами, городок был постоянной ареной борьбы между теплыми днями и холодными ночами. Дженни всегда представляла себе, как солдаты-облака ударяются о склоны, сползают вниз и остаются лежать там, обессиленные и беспомощные.
Не то чтобы она была против тумана. В тумане легко было представить себе, что в городе можно найти защиту, прощение и доброту, спрятаться от холодной и жестокой реальности.
Дженни услышала приближающуюся машину – вначале приглушенное ворчание, потом утробный рокот, становящийся все более отчетливым. Она ни на миллиметр не изменила своего курса. Рокот превратился в прерывистое рычание. Звук становился все громче и ближе… громче и ближе… громче и ближе… В самый последний момент она свернула с опасного пути.
Поглубже надвинув бейсболку, она наклонила голову, сунула руки в карманы джинсов и изо всех сил постаралась раствориться в тумане. Но Мерль Литтл увидел ее. Он встречал ее почти на одном и том же месте каждый день, направляясь домой выпить с женой чашечку кофе.
– Уйди с дороги, Мэри-Бет Клайд! – прокричал он в окно автомобиля, за секунду до того, как туман поглотил его.
Дженни подняла голову. «Здравствуйте, мистер Литтл! – могла бы сказать она, если бы он притормозил. – Как дела сегодня?»
«Более-менее, – мог бы ответить старина Мерль, если бы был более общительным. – А у тебя, Дженни? О, да ты сегодня прекрасно выглядишь!»
Она могла бы мило улыбнуться или покраснеть. Она могла бы даже поблагодарить его за комплимент и сделать вид, что принимает его как должное. Она бы наверняка помахала ему вслед, потому что этот дружеский жест был бы вполне уместен по отношению к тому, кого ты знаешь всю свою жизнь, к тому, чья семья была основателями этого города, к тому, кто живет по соседству, даже если он и отрицает этот факт и мечтает, чтобы было иначе.
Она продолжала свой путь. Залаяли дворняги Бутов, хотя она и не могла видеть их в тумане. Так же, как не могла видеть ржавые петли на воротах у Джонсонов и цветник во дворе у семейства Фарина, но она знала, что все это там есть.
«Шшш! – предупредила бы она детей, если бы они у нее были. – Говорите потише. У старика Фарины скверный характер. Не стоит его сердить».
«Мама, но он же нас не догонит! – мог бы заметить кто-нибудь из детей. – Он же не может ходить».
«Может, – заспорил бы другой. – У него есть костыли. Он ударил одним Джоуи Баттла, даже
«Потому что на свете бывают плохие люди», – должна была ответить Дженни, если бы у нее были дети, и все это время она бы крепко прижимала к себе младшую дочку – очаровательную крохотную девчушку с шелковистыми золотыми волосами, теплую, лучащуюся такой любовью и преданностью, что Дженни трудно было расстаться с ней даже во сне. Бывают люди, которым нет дела до того, что законно, а что – нет. Бывают люди, которые не слушают, что говорит им шериф Дэн, ни одного слова.
Туман чуть приподнялся, открыв еще зеленые листья берез и шелушащуюся белую кору. Еще пара недель, и листья пожелтеют. «Но тогда, – сказала себе Дженни, – меня уже здесь не будет».
Когда туман опустился вновь, она вообразила за его пеленой другой город. Ей представлялось что-нибудь вроде Нью-Йорка, с высокими зданиями и широкими улицами, где никто не будет знать, откуда она взялась, кем была и что совершила. А если не Нью-Йорк, тогда какой-нибудь уголок в Вайоминге, с бескрайними равнинами, которые тянутся, тянутся и тянутся, насколько хватает глаз. Там она тоже может затеряться. Но вначале нужно бежать из Литтл-Фоллз.
Она вновь взяла влево, закрыв глаза и стараясь, чтобы шлепанье ее тапочек по асфальту попало в ритм глухим ударам выбивалки об ковер, доносящимся из-за тумана с веранды Эсси Банч. Она мысленно пересчитывала невидимые спутниковые тарелки, слыша сквозь туман из открытых окон голос Салли Джесси Рафаэль у Вебстеров, «Хорошую цену» – у Клигов, канал QVC – у Миры Элленбоген. Чем ближе она подходила к городу, тем теснее жались друг к другу дома. До нее доносились приглушенные голоса, хлопанье флага на мачте, жужжание бензопилы, заготавливающей впрок дрова для холодных сентябрьских ночей.
Звуки были совсем земными. Однако, когда она открывала глаза, в завитках тумана чудилось что-то нереальное, похожее на райские врата. Однако Дженни Клайд пока не собиралась на небеса.
Далеко в тумане материализовалась еще машина. Звук ее мотора был ровнее, новее, настойчивее. Хруст шин по разбитой мостовой свидетельствовал о низкой скорости. Эта машина патрулировала улицы. Она узнавала ее по звуку. Это была машина Дэна О'Кифи.
Дженни шла посередине дороги. Еще немного… Еще немного… Еще немного… Она отпрыгнула в сторону за несколько секунд до того, как джип возник из тумана, и не удивилась, когда он поравнялся с ней и затормозил.
– Дженни Клайд! – начал распекать ее шериф. – Я видел тебя.
Дженни пожала плечами.
– Ты слишком рискуешь, поступая так, – продолжал он с неподдельной озабоченностью, которую ей не часто приходилось слышать. Это в нем было не от отца. Эдмунд О'Кифи бывал крут. Наверное, так было нужно – все-таки он был шефом полиции. Но Дэн был совсем не такой. – В конце концов, кто-нибудь тебя не заметит, – сказал он.
– Я вовремя отхожу.
– Не сомневаюсь, потому что ты точно знаешь, кто и на какой машине едет и как быстро, но что будет, если здесь появится машина, которой ты не ожидаешь? Замешкаешься всего чуть-чуть, и – бам! – полетишь вверх тормашками, и одному Богу известно, где ты приземлишься. Послушай меня, Дженни Клайд. Ты играешь в русскую рулетку.