Загадка неоконченной рукописи

Делински Барбара

– И ты – владелец магазина, – сказала она, тщетно пытаясь изгнать обвиняющие нотки из голоса.

Джордан кивнул.

– Я купил его, когда перебрался сюда.

– Ты не говорил мне, что являешься владельцем.

– Ты не спрашивала. Да. Она не спрашивала.

– Зачем ты его купил?

– Потому что я люблю растения. Потому что мне был нужен стабильный источник дохода. Потому что мне хотелось пустить где-нибудь корни. Бикон-Хилл показался мне подходящим местом. И «Дэйзис Мам» прекрасно соответствовала моим стремлениям.

– Но ты же художник. Я видела

твои работы дома у твоих родителей. – Она не стала говорить ему, что нашла их замечательными. Она все еще обижалась, потому что ее так долго держали в неведении. – Как ты справляешься и с тем и с другим?

– Я занимаюсь растениями днем, а творчеством ночью.

– А где ты пишешь?

– У меня есть студия наверху.

– И ты продаешь свои работы? – В галереях Бостона и Нью-Йорка, говорила его мать.

– Еще я рисую. Растения, например, для изданий «Одюбон».

На Кэйси все это произвело впечатление.

– Почему ты не рассказал мне, что рисуешь?

– Ты не спрашивала.

– Тебе обязательно было прикидываться садовником?

– Я и есть садовник, – без тени извинения проговорил он. – Я люблю сажать растения и помогать им расти.

Кэйси неожиданно осенило:

– Полицейский участок в Уокере. Все эти вьюнки. И розы рядом с домом. Это же твоя работа!

– Розы еще живы? – встрепенулся он.

– В общем, да. Плющ, вероятно, не мешало бы подстричь. – Заметив облегчение на его лице, она спросила: – Ты не ездишь домой, чтобы посмотреть?

– Давно не был. – Он облокотился на спинку, изображая смирение. – Ты познакомилась с моим отцом. Ну и как тебе?

Кэйси улыбнулась.

– Мне очень понравилась твоя мама.

– Я не об этом спросил.

– Мне показалось, что вы с отцом очень разные люди, – дипломатично ответила она.

– Это точно. Он был бы недоволен, если бы узнал о моей роли в спасении Дженни.

– Даже через столько лет?

– Да. Он человек строгих правил.

– Но Дженни удалось спастись от Дардена. Неужели он не был бы рад этому?

Джордан пожал плечами.

– Это ты написал записки?

– Нет. Это Конни.

– Конни. – Так она и думала. – Когда? И зачем?

– Когда Дженни Мег начала у него работать, она все еще была очень беспокойна и неуверенна. Он хотел помочь ей, формально не делая из нее пациентки, поэтому и подал ей идею записать эту историю, но она – не писатель. Поэтому Кони решил записать ее сам, если она расскажет ему о своих мыслях. Она согласилась. То есть Конни держал в руках перо, но слова были в основном ее.

– Но ты помогал Конни в тех частях, что касались тебя.

– Да.

– Он рассматривал возможность публикации?

– Нет. Он считал это сугубо конфиденциальным делом. Это было терапией для Дженни. Доверив все это бумаге, она смогла справиться с этим.

Кэйси это понимала. Ведение дневника именно по этой причине было сильным терапевтическим инструментом. Но она все равно испытывала разочарование при мысли о букве «К» и пометке, нацарапанной Конни. Если он сам писал эти записки, он мог сделать это для себя.

– Он рассчитывал, что я найду эти записки?

– Мне он никогда об этом не говорил. Но раз он оставил их в столе, я думаю, это было так. Конни ничего не оставлял на волю случая.

– Он умер случайно, – заметила Кэйси. – Это он не планировал. Об этом его не предупредили. Это был внезапный обширный инфаркт. Он никогда не страдал сердечными заболеваниями.

Подавшись вперед, Джордан оперся локтями на колени, переплел пальцы и грустно улыбнулся.

– Страдал, Кэйси. У него уже были сердечные приступы до того, как я познакомился с ним, и в последние месяцы перед смертью он не слишком хорошо себя чувствовал. Рут знала об этом, хотя я сомневаюсь, что это было известно кому-либо еще. Он старался держаться, но дома его слабость была очевидна. Я наблюдал за ним дома, поэтому я знаю. Он предчувствовал свою смерть. Он оставил все в совершенном порядке.

Кэйси испытала странное облегчение. Ей хотелось думать, что он намеренно оставил начало записок в столе, чтобы она нашла их. Однако это заставило ее вспомнить и о беспокойстве Джордана. Она вздохнула и осторожно спросила:

– Я натворила дел?

Джордан не ответил – что, как она понимала, было явным подтверждением. Он пожал плечами.

– Не знаю. Дарден теперь живет с другой женщиной. Может быть, он не обратит на это внимания.

– Маловероятно, – заявила Кэйси. – Патологические личности так просто не расстаются со своими идеями. Он доберется до нее, хотя бы для того, чтобы заявить ей, что он до сих пор имеет на нее права. Он будет подкарауливать ее. Он будет скрываться в тени. Он будет преследовать ее до тех пор, пока весь прогресс, которого она достигла, не сойдет на нет. – «Она родственница. Как помочь?» – Она сказала, что снимает квартиру на холме. Там безопасно?

– Консьержа там нет, но входная дверь запирается.

– Да уж, великолепно, – саркастически заметила Кэйси. – Ему остается только подождать, пока кто-нибудь другой откроет дверь, а потом с улыбочкой пробраться внутрь, сказав, что идет навестить дочь. Никто не подумает, что мужчина в таком возрасте может представлять угрозу. Ой-ё-ёй!

– Он не доберется до квартиры Мег, пока не узнает ее имени. Мег Хенри для него ничего не значит.

– Зато Кэйси Эллис – значит. Я всякий раз исправно представлялась. И говорила, что я из Бостона.

– Он найдет в телефонной книге адрес твоей квартиры, но квартиру ничто не связывает с особняком, а Мег работает в особняке.

Кэйси нервно сглотнула и выразительно зажмурилась. Джордан понял.

– Ох, черт, – пробормотал он.

Не открывая глаз, Кэйси проговорила:

– Я оставила свою визитную карточку редактору газеты. Это моя новая карточка, одна из тех, что я сделала у Кинко с адресом своего нового офиса. – Она открыла глаза и тихо провыла: – Я хотела помочь! Я не знала, где находится Литтл-Фоллз, поэтому отправилась искать. Я понятия не имела о том, что Дженни считают погибшей. – Она жестко посмотрела на Джордана. – Потому что я не знала о последних страницах.