Загадка пропавшей статуи
Шрифт:
Администратор прервалась, словно ожидая, что сейчас кто-то откажется. Такого, разумеется, не произошло.
— То необходимо бросить кости, — подвела итог Чиала таким холодным голосом, что смелости возразить ей ни у кого не нашлось. — Фопс, не поддержите, пока я исполняю формальности?
Передав подошедшему городскому управляющему коробку, администратор продемонстрировала специальный кубок с вырезанными на нём рунами, защищающими от магии, и символами гильдии Приключенцев; три самых простых шестигранных игральных кубика, а также простенький деревянный квадрат достаточного размера,
— Может, кто-то сомневается и хочет осмотреть кости или кубок? — прежде чем начать, осведомилась Чиала.
С ней спорить никто не решил, как и заявлять о её предвзятости, хотя наверняка много кто хотел. А вот желающие поспорить с Фионой нашлись.
— Ты, детка, видно забыла сказать, кто же уничтожил статую, — подала голос Лукаша, заметно нервничая. — Зачем давать ему ещё один шанс?
— Дело в том, — жестом попридержав администратора, ответила жрица, — что выяснить, кто же это сделал, не представляется возможным. Каждый из вас, вернее даже сказать «нас», мог принести с собой свитки с необходимыми заклинаниями. Дальнейшее — вопрос сноровки. Нет, ну если конечно кто-то хочет сознаться, то вперёд, — Фиона выдержала небольшую, но абсолютно бессмысленную паузу и продолжила. — Как видим, преступник молчит. Что ж, его право.
— Законный победитель может делать с завещанием что угодно, — добавила Чиала. — Захочет уничтожить — его выбор.
Больше вопросов или замечаний не было, поэтому администратор приступила. Сама процедура была предельно тривиальной: игроку вручался кубок, кости и дощечка; он совмещал; тряс сколько было душе угодно; и показывался результат, который оглашала Чиала.
В итоге, спустя пять минут, лучший результат выбросили те, кто пошёл в рейд не совсем по своей воле — Лукаша и Курокоро. Обе они выбросили шестнадцать.
Сунрад, заранее присудив себе победу, не скрываясь, улыбался, предчувствуя скорый триумф и богатство. Глядя на это, бард тихо уточнила:
— Какая моя доля?
— Твоя доля? — не удержался алхимик. — После этого косяка? Ха! Я ещё подумаю над этим. Посмотрю, как ты будешь извиняться…
— Я отказываюсь! — вдруг выкрикнула Лукаша, показывая оторопевшему Сунраду средний палец. — Вот моя доля. Доволен, козёл вонючий?!
После чего её персонаж замер, а спустя некоторое время растворился в воздухе. Лукаша, сделав прощальный подарок своему уже бывшему другу, вышла из «Хроник». Впрочем, всё внимание в этот момент было устремлено в другое место.
— Да, лучшая часть её тела — не голова, — счастливо лыбясь и только что не пританцовывая, сказал Горац и демонстративно неторопливо направился за своим призом. — Впрочем, не мне жаловаться…
— Можно я кое-что скажу? — вдруг раздался твёрдый, властный, немного грубоватый женский голос. — Давно хочу!
Несколько секунд все собравшиеся удивлённо переглядывались, не в силах понять, кто же именно говорит — настолько тон голоса отличался от прежнего, пока Фиона не указала на Щёлочь.
— Давно уже жду, — с усмешкой сообщила ей жрица.
Тоорил, сидевший ближе всего к целительнице и соображавший быстрее прочих, попытался её схватить, но потерпел неудачу:
— Иллюзия! —
— Мистер Жаск передаёт привет! — крикнула Щёлочь.
Одновременно с этим она, уже настоящая, появилась рядом с Фопсом, без всякого труда выхватила коробку, оторвала у себя клок волос, что сразу превратился в магический свиток и разорвала его умелым, отработанным тысячу раз движением, после чего подпалила учётную книгу. Яркое магическое пламя сделало своё дело так быстро, что от «завещания» остался лишь пепел ещё до того, как целительницу всей гурьбой повалили на пол. Лишь Матаракша стояла в стороне и не без ехидства наблюдала за всей этой сценой.
— Вот вам сокровище! ПЕПЕЛ! Ха-ха-ха! — смеялась Щёлочь в полный голос, поняв, что ей уже нечего терять.
— Дамы и господа, преступник, — объявила Фиона невозмутимо.
— Очень вовремя ты это сказала! — набросился на неё Горац, пылая гневом. — Она уничтожила завещание!
Подскочив к жрице, маг воды в гневе начал её трясти и, наверное, затряс бы до смерти, если бы не вмешался крестоносец.
— Мужик, остынь. Твоё завещание уничтожили ещё три часа назад, — оттягивая Гораца в сторону, прогудел Тукан.
— ЧТО?! — раздался хор из множества голосов, от которого вздрогнули стены.
Из всех присутствующих Фиона решила ответить на вопрос именно Щёлочи, которую к этому моменту плотно прижимал к полу, не давая пошевелиться, Тоорил. Жрица даже подошла поближе.
— Видишь ли, у тебя всё получилось. Ещё тогда, в сокровищнице. Ветер и вправду спутал твои планы, но в ином смысле: он не дал тебе ливнуть сразу, вынудив остаться и проверять, не уцелело ли завещание или его часть.
— Значит, ты впустую потратила время! — презрительно прошипела целительница.
— Почему впустую? — притворно удивилась жрица. — Гильдия поставила мне задачу — найти преступника. По-моему, я справилась: после твоего представления уже ни у кого нет никаких сомнений.
— Мне-то что с этого? Объявите в розыск? — фыркнула Щёлочь. — Удачи! Думаете, это мой основной перс? Ха! Да у меня таких десяток!
— Не сомневаюсь. И всё же твои дела не очень, — Фиона без всякого сочуствия поцокала языком. — Обрадуется ли Жаск тому, что вокруг его имени снова раскрутился скандал? Что тема с его завещанием вновь всплыла в публичном поле? Это ведь многократно усложнит получением им денег. Полагаю, тебе заплатили за тихую, незаметную операцию, а не за вот это.
— Деньги любят тишину, — многозначительно и злорадно произнесла стоявшая поодаль Матаракша.
— Вы все пожалеете об этом! — прошипела Щёлочь и вышла из игры.
— Она права, — нехотя согласился Горац, мрачный и как никогда прежде серьёзный. — Если Жаск собирается вернуться в игру… — он прервался, хотя всем и так было понятно, что имелось в виду. — У Приключенцев есть ещё вопросы к моей персоне или моим помощницам?
Чиала, переглянувшись в Фопсом, отрицательно покачала головой. Маг воды, кивнув близняшкам, неведомым образом удержавшись от оскорблений, отправился на выход. За ним, тоже ничего не говоря, последовали и остальные. Задержалась только Матаракша и то для того, чтобы не то похвалить, не то предупредить Фиону: