Загадка рубина «Аббас»
Шрифт:
— Ну, по крайней мере, я постараюсь вернуть вам последнее, — холодно откликнулся Холмс.
— Вы ужасный хвастун, мистер Холмс.
— Вообще-то говорят, что хвастовство не входит в мои привычки. А теперь нам с доктором Уотсоном придется поспешить в Нонпарель-клуб… Бог мой, леди Довертон, боюсь, вы сломали свой веер… и мне остается лишь принести извинения за наше вторжение и пожелать вам спокойной ночи.
Мы уже доехали до Оксфорд-стрит, когда Холмс, до сих пор хранивший полное молчание и сидевший свесив голову
— Какой же я дурак! — воскликнул Холмс, хлопая себя ладонью по лбу, пока экипаж разворачивался. — Какая колоссальная ошибка!
— Но в чем она…
— Уотсон, если вы когда-нибудь заметите во мне вспышку самодовольства, не откажите в любезности, шепните мне на ухо одно только слово — «камелии»!
Через несколько минут мы вновь очутились перед портиком особняка сэра Джона Довертона.
— Нет нужды беспокоить хозяев, — пробормотал Холмс. — Догадываюсь, что вот эта калиточка служит входом для поставщиков…
Мой друг быстро зашагал по тропинке, ведущей вдоль стены дома, и вскоре мы очутились под окном, которое, как я догадался, вело в тот самый коридор. Затем, бросившись на колени, Холмс принялся голыми руками разгребать снег. Через несколько мгновений Холмс выпрямился, и я увидел, что он откопал большой темный комок.
— Рискнем зажечь спичку, Уотсон, — с усмешкой произнес он.
Я выполнил его просьбу, и на черном участке земли, усилиями Холмса освобожденном от снежного покрова, мы увидели пучок красно-коричневых замерзших цветов.
— Камелии! — воскликнул я. — Мой дорогой друг, что все это значит?!
Холмс поднялся на ноги, и лицо его стало необычайно суровым.
— Это подлость, Уотсон! — сказал он. — Умная, рассчитанная подлость!
Подняв один из мертвых цветков, Холмс некоторое время молча размышлял над темными увядшими лепестками, лежащими на его ладони:
— Эндрю Джолиффу здорово повезло, что он успел добраться до Бейкер-стрит прежде, чем инспектор Грегсон добрался до него самого, — задумчиво заметил Холмс.
— Я, пожалуй, зайду в этот дом? — спросил я.
— Уотсон, как всегда, — человек действия, — насмешливо произнес он. — Нет, мой дорогой друг, я думаю, нам лучше тихонько вернуться к нашему экипажу и отправиться в окрестности Сент-Джеймса.
Из-за событий этого вечера я совершенно потерял представление о времени; и когда мы, проехав по Пиккадилли к Сент-Джеймс-стрит, остановились перед дверьми элегантного, ярко освещенного особняка, я, увидев часы над Палас-Ярдом и обнаружив, что уже почти полночь, был здорово потрясен.
— Когда из соседних клубов все отправляются на покой, члены Нонпарель-клуба только собираются, — заметил Холмс, дергая шнур звонка.
Нацарапав несколько слов на своей визитной карточке, Холмс вручил ее слуге, и тот проводил нас
Наш провожатый постучал в одну из дверей, и мгновением позже мы очутились в небольшой, уютно обставленной комнате, увешанной спортивными дипломами и насквозь пропахшей сигарным дымом. Высокий человек, немножко похожий на солдата, с коротко подстриженными усами и густыми каштановыми волосами, сидевший, развалясь в кресле перед камином, не проявил ни малейшего желания встать при нашем появлении, но, вертя в пальцах визитную карточку Холмса, холодно оглядел нас голубыми глазами, сильно напомнившими мне глаза леди Довертон.
— Вы выбрали странное время для визита, джентльмены, — сказал он с заметной враждебностью в голосе. — Уже чертовски поздно.
— И становится все позже, — согласился мой друг. — Нет, капитан Мастерман, в стуле нет необходимости. Я предпочитаю стоять.
— Ну и стойте. Что вам нужно?
— Рубин «Аббас», — вежливо ответил Шерлок Холмс.
Я вздрогнул и изо всех сил сжал трость. В глубоком молчании капитан Мастерман, утонувший в глубоком кресле, таращился на Холмса. Затем, откинув голову, он искренне расхохотался.
— Дорогой сэр, вы должны извинить меня! — воскликнул он наконец, всем своим видом выражая насмешку. — Но ваше требование несколько чрезмерно. Среди членов Нонпарель-клуба нет прислуги. Вам следует поискать Джолиффа где-нибудь в другом месте.
— Я уже разговаривал с Джолиффом.
— А, понимаю, — язвительно откликнулся капитан. — Вы взялись представлять интересы этого дворецкого?
— Нет, я представляю интересы правосудия, — сурово произнес Холмс.
— Бог мой, как внушительно звучит! Но, мистер Холмс, ваша странная претензия высказана в такой форме, что вам просто повезло, что я не имею свидетелей нашего разговора, иначе вам пришлось бы плохо, поскольку я непременно обратился бы в суд. Вас, пожалуй, охладил бы штраф в пять тысяч гиней за клевету, а? Дверь позади вас, сэр.
Холмс неторопливо подошел к камину и, достав из кармана свои часы, сверил их с часами на каминной полке.
— Сейчас пять минут первого, — заметил он. — У вас есть время до девяти утра, чтобы привезти рубин ко мне на Бейкер-стрит.
Мастерман вскочил.
— А ну-ка, черт вас возьми… — прорычал он.
— Я бы на вашем месте не стал этого делать, в самом деле не стал бы. Но, чтобы вы могли понять, что я не блефую, я сообщу вам несколько основных пунктов моих размышлений. Вы знали прежнюю репутацию Джолиффа, и вы пристроили его в дом сэра Джона с расчетом использовать Джолиффа в будущем.