Загадки древних храмов или верните тело обратно!
Шрифт:
Крепкий, крупный, про таких говорят - косая сажень в плечах.
Угрозы от него не чувствовалось, да и, пожелай он, догнать меня сейчас будет легче легкого – от ветра качает. Что-то во взгляде мужчины заставляло ему поверить.
– Помогите мне. – попросила я, без сил прислоняясь к теплому боку избы.
– Заходи в дом, накормлю. А пока есть будешь баньку затоплю, ты вон синяя аж вся, замерзла. – кивнул он в сторону, входа.
– Спасибо! Меня Айри зовут – представилась я сокращенным именем, проходя мимо мужчины в дом.
– А меня зови Ранвар.
В
Хмыкнув, мужчина ловко накинул мне на плечи огромный теплый плед, вместо потерянного в прыжке одеяла, обернул меня в него, мягко подтолкнул к скамье и, сунув в руку горячее питье, начал наполнять тарелки.
Еще никогда еда не была такой вкусной!
Я пила обжигающе горячий взвар, уплетала за обе щеки горячую жидкую кашу с кусочками мяса, вприкуску с теплым, недавно из печи хлебом, и казалось, что никакие навороченные кулинарные шедевры по вкусу и близко не могут сравниться с этими угощениями.
Но сколько бы ни глотала я горячее питье и не грела руки о теплые края кружки, никак не могла согреться. Словно холодная пустота желудка, преследующая все это время, и изгнанная кашей и питьем изнутри, не хотела покидать облюбованное ею тело и теперь обволакивала его снаружи плотным коконом, не давая пледу пробиться сквозь эту ледяную корку и поделиться со мной своим теплом.
Зубы постукивали о края чашки при каждом глотке, голова была тяжелой и удивительно пустой одновременно.
– Э, да тебя никак знобит, - донеслось откуда-то издалека, а потом сильные руки упаковали меня в плед с головой, по самый кончик носа, и куда-то понесли.
Так закутанную в плед Ранвар и внес меня в горячее нутро бани, где, посадив у пышущей жаром печки, раскутал, раздел и запихнул на самый верхний полок. Я словно со стороны наблюдала, как он охаживает мое тело веником, гоняя горячий воздух. Потом, как тряпичную куклу, засовывает меня в бочку с чистой водой. От бочки идет горячий пар, но все равно вода кажется холодной, и я вяло дергаюсь, поскуливая и хныча, как маленькая, жалуясь на холод.
– Руки бы оборвать этим мерзавцам, – бухтит Ранвар над макушкой, натирая меня мочалкой и рассматривая желто-бордовые синяки на виске, руках, бедрах и попе. Стесняться его почему-то не получается. Или мне так плохо, что не могу уже чувствовать ничего, кроме пробегающего по телу озноба и накатывающей волнами слабости.
Меня снова запихнули на полок поближе к печке и влили в рот что-то душистое и горячее. Чем закончилось мытье я уже не помнила. После выпитого сознание словно выключили…
Проснулась я ближе к обеду не понятно какого дня. В голове бродили смутные воспоминания, как меня пытаясь разбудить пичкали чем-то жидким. То вкусным, то терпким, то горьким, но, обязательно горячим.
Нос уловил умопомрачительный запах жареной рыбы, живот жалобно заурчал, намекая, что ему просто необходимо немедленно подкрепиться. И я начала раскутываться из кокона шерстяных одеял, которых
Даже такое простое действие забрало все силы.
– Проснулась, немочь. – услышал мое шебуршение Ранвар, и заглянув на печь, где я пыхтела, выпутываясь из одеял, по-доброму улыбнулся. – Сейчас я тебе одежку принесу. Уж какая есть, не обессудь.
– Добрый день, Ранвар. Ой! Спасибо! – пискнула в ответ, заворачиваясь в одеяла обратно, только сейчас сообразив, что чуть не выпрыгнула с печи голышом.
Через минуту рядом со мной лежали уже выстиранная моя многострадальная рубашонка, добротные штаны и широкая рубаха с длинными рукавами. Чувствовалось, что одежда эта на подростка, но и она была мне велика.
Не став привередничать, закатала лишнее на штанинах и рукавах, получились весьма объемные отвороты. Настроила лямку на штанах, чтобы они не сваливались, и подвязав нашедшейся на печи веревкой рубаху, доходящую мне до колен, спустилась вниз.
На краю стола лежали мои карта и мешочек с деньгами, напомнив мне, что не мешало бы за доброту с хозяином как-то расплатиться. Только вот предлагать с лету деньги показалось мне не очень красиво. Вроде как откупаюсь от него.
– Давайте, я помогу чем? – предложила, испытывая неловкость за доставленные хлопоты.
– Сиди уж, помогальщица. Сейчас обедать будем. Сил-то поди совсем нет? – проворчал Ранвар, мельком взглянув в мою сторону.
– Да, сил пока маловато. – приглаживая руками торчащие во все стороны рыжие кудри, подтвердила я.
– А сколько я проспала? – полюбопытствовала у него.
– Третий день с той поры, как ты сиганула от меня ушиком.
Ушик – зверек похожий на нашего зайца, - подсказала мне память.
– На вот. – мужчина протянул лежащий у него на ладони деревянный гребень и простой кожаный тонкий шнурок.
– Спасибо! – в который уже раз поблагодарила его, и принялась сражаться с непослушными волосами.
Что это была настоящая битва, вы поймете, когда я скажу о своих волосах подробнее. Они были густые, вьющиеся кольцами, до поясницы, и высохли пока я спала после купания. Теперь представили весь фронт работ?
Но я с честью выдержала этот бой и даже не попыталась их обрезать!
Через несколько минут умытая и причесанная уже сидела перед тарелкой, с верхом наполненную ароматной картошечкой, кусочками жареной рыбы, и еле-еле поднимала, ставшую невероятно тяжелой, вилку. Есть мне хотелось так, что аж живот сводило, но сил хватало только медленно-медленно подносить ко рту едва наполненный столовый прибор.
Ранвар меня не торопил, не спеша попивая душистый взвар, он только изредка бросал в мою сторону задумчивый взгляд. Чувствовалось, что его просто подмывает предложить покормить меня, и самое смешное, что я бы от предложения не отказалась.
Вымотало меня трехдневное блуждание по весеннему лесу знатно. Это ж надо, сколько я провалялась в полузабытьи!
Пока ели, Ранвар ни о чем не спрашивал, только поинтересовался не болит ли у меня чего. И довольно крякнув, на заверения, что нигде ничего не болит, принялся за обед.