Загадки острова Пасхи
Шрифт:
История открытия в XVIII веке этого острова европейскими моряками такова...
Еще в 1687 году известный в то время английский флибустьер Эдвард Дэвис в пятистах милях от чилийского берега обнаружил остров “с длинным песчаным пляжем и кокосовыми пальмами”. К западу от него, примерно в двадцати милях, виднелась другая земля, гористая и обширная. Но тщетны были не раз предпринимаемые попытки других мореходов найти в этом районе упомянутую “Землю Дэвиса”.
И вот 1 августа 1721 года флотилия из трех кораблей — “Африкансхе Галей”, “Де Аренд” и “Тиенховен” — под
командованием адмирала Якоба
В середине января 1722 года голландские корабли миновали мыс Горн, затем достигли почти бГюжной широты и три недели боролись с сильными западными ветрами. Дальше мореплаватели идти не рискнули и повернули на северо-запад.
Ранним утром 6 апреля 1722 года, в первый день большого христианского праздника — дня Святой Пасхи, флотилия голландцев обнаружила небольшой остров. Адмирал Роггевен решил, что сам Бог повелел ему дать этому острову имя “Пассерос”, то есть “остров Пасхи”.
Из-за непогоды парусники простояли на якоре с 6 по 9 апреля, и только 10 апреля моряки решили высадиться на берег острова. В этот момент они заметили плывший им навстречу небольшой челн, в котором находился местный житель. Этот островитянин отважился подняться на борт одного из голландских кораблей. Абориген оказался довольно высоким и сильным, имел достаточно бодрый вид и недурные черты лица. Держался он с большим достоинством и был приятен в общении. Пришелец был щедро одарен кораллами и всяческими другими безделушками. После этого посещения примеру “первооткрывателя” последовало множество других островитян.
Когда голландцы впервые сошли на берег острова, их приветливо встретили туземцы — рослые, смуглые, чем-то похожие на полинезийцев, но они все же производили какое-то странное впечатление...
Даже внешне они казались необычными: одни были белокожими, как европейцы, другие — с темной, даже черной кожей, а кожа третьих была красноватой. Все аборигены были высокими, худыми, их тела украшали татуировки или росписи, изображавшие экзотических птиц или диковинных зверей. Прически их украшали то ли пучки, то ли венцы из ярких птичьих перьев. Все местные женщины носили белые и красные покрывала, а также маленькие шляпки из соломы или камыша.
В мочках ушей у некоторых туземцев находились белые клубни какого-то местного растения величиной с кулак, из-за чего их уши казались довольно длинными. В тех местах острова, куда удалось проникнуть голландским морякам, не было никаких животных. Правда, в лесу обитало огромное количество птиц. Для пропитания аборигены, по-видимому, обрабатывали землю, поскольку все вокруг было засеяно и находилось в цвету.
К сожалению, первая же встреча с европейской цивилизацией открыла трагическую страницу в истории острова Пасхи. Голландцы за какие-то мелкие кражи решили наказать аборигенов. Произошло это таким образом... После полудня на остров была направлена рота вооруженных солдат, после высадки которых вскоре совершенно неожиданно для островитян прозвучала команда:
— Пли!
Раздался залп, и несколько туземцев мертвыми упали на землю. Среди них был тот, кто первым взошел на прибывшее к острову голландское судно. В данном случае, как и повсюду, первые шаги колонизации
Но кое-что произвело на голландцев такое впечатление, что они буквально потеряли дар речи — это окружавшие их практически со всех сторон и стоявшие, как вкопанные (они и на самом деле были вкопаны наполовину!), гигантские статуи. Часть из них возвышалась вдоль берега, а другие были повержены и валялись как попало тут и там. Еще одна их часть, как выяснилось позже, находилась в заброшенных каменоломнях. Головы изваяний венчали массивные короны, и они имели длинные уши.
Я. Роггевен, называя статуи идолами, записал в бортовом журнале судна:
“ Что касается их богослужения... мы только замети-ли, что они разводили огонь перед очень высокими каменными статуями и садились на корточки перед ними, склонив головы. А затем складывали руки и раскачивали таковые вверх вниз... На голове каждой статуи стояло по корзине, наполненной выкрашенными в белый цвет булыжниками”.
А дальше адмирал Я. Роггевен с удивлением записал, что ни он, ни его спутники не могли понять одного:
“Как люди, у которых не было ни тяжелых, толстых бревен, чтобы сделать орудия, ни достаточно прочных канатов, смогли воздвигнуть статуи, обладающие высотой по крайней мере в тридцать футов и соответствующей тому шириной”.
Яков Роггевен попытался решить эту загадку. Так как голландцам удалось легко отделить кусок камня от тела одной статуи, то адмирал решил, что камень является лишь “оболочкой” идолов, а сами же изваяния вылеплены из глины. Впрочем, последующие экспедиции, посетившие остров Пасхи, показали, что голландский адмирал ошибся. Статуи острова Пасхи оказались каменными, а не глиняными. Легкость, с которой кусок был отделен от тела статуи, говорила лишь о большой древноЪти изваяния...
Однако ошеломляющее впечатление на голландцев произвели не только статуи — жуткий вид острову придавали тысячи разбросанных на поверхности земли человеческих черепов. Казалось, что весь остров Пасхи — это какая-то огромная братская могила.
Отрезанное океаном от всего остального мира, небольшое количество островитян (а их было около четырех тысяч) жило, как оказалось, в условиях раннеклассового общества. Но предметы обихода и скульптурные “украшения”, окружавшие их, свидетельствовали о высокой и самобытной культуре жителей Pana-Нуи (таково полинезийское название острова Пасхи).
12 апреля 1722 года корабли Я. Роггевена покинули остров Пасхи.
ПОСЛЕДУЮЩИЕ ЭКСПЕДИЦИИ
В 1770 году вице-король Перу, решив овладеть островом Пасхи, отправил туда военный корабль под командованием Фелипе Гонсалеса-де-Аздо. В торжественной обстановке на островных холмах плато Понке были водружены три креста. Островитяне, разумеется, не знавшие испанского языка, представили на подпись “надлежащим” образом оформленный акт о передаче территории острова во владение Перу. Эту бумагу “подписал” один из островитян, который поставил на ней знак, изображавший птицу. В соответствии с этим соглашением вице-король Перу в последующие 1771 и 1772 годы послал еще две экспедиции, которые в итоге составили подробную карту острова, названного перуанцами “Сан-Карлос”.