Загадки творчества Булата Окуджавы. Глазами внимательного читателя
Шрифт:
Пушкин действительно ходил с железною тростью весом в 7 килограммов. Это было нужно ему для укрепления рук, чтобы они не дрожали, когда случится воспользоваться тяжелым дуэльным пистолетом.
Далее Окуджава пишет:
Звени, звени, бронза. Вот так и согреешься.Падайте, снежинки, на плечи ему…УЧто лежит в основе противопоставления Пушкина современникам Окуджавы, которое на поверку оказывается довольно язвительным? Они заняты развлечениями (что в определенном контексте можно осудить), а Пушкин стремится в «дом», где может произойти что-то важное. Тут нужно вспомнить, что понятие «дома» имело особое значение для Пушкина. Лотман считал, что Дом в творчестве Пушкина представлял собой «святилище человеческого достоинства и звено в цепи исторической жизни» [241] . Таков был его комментарий к следующим строкам Пушкина:
241
Лотман Ю. Александр Сергеевич Пушкин. Биография писателя. Л. 1983. С. 138.
Нам представляется, что Окуджава в своем стихотворении имел в виду понятие «дома» в пушкинской интерпретации – «дом» как основу «самостояния человека», то есть его чувства собственного достоинства, независимости, способности совершать решительные поступки. Наша точка зрения подтверждается описанием дома, где ждали Пушкина.
242
Пушкин А. С. Полное собрание сочинений в 16-ти томах. Т. 3. С. 849.
Там собирались гвардейцы, подавали шампанское и «напропалую» говорили о чем-то, затрагивающем души так же глубоко, как любовь. Почему слово «любовь» появилось в этом тексте? По словам Лотмана, «в глазах поэта любовь не противоречит свободе, а является как бы её синонимом» [243] . Так что можно предположить, что именно свободе были посвящены пылкие откровенные речи. Воссоздавая эту картину, Окуджава мог иметь в виду конкретное место и время. В таком случае все описанное наверняка происходило в Петербурге. Гвардейские части были расквартированы только в Петербургском и Варшавском округах. А временные пределы положены ссылкой Пушкина на юг в 1820 году. Поскольку Пушкин в Варшаву не ездил, очевидно, описание касается периода, когда Пушкин уже окончил Лицей и еще не был выслан, то есть между 1817 и 1820 годом. В 1819 году в Петербурге проходили ужины литературного общества «Зеленая лампа», которое существовало только в этот год и членом которого был Пушкин. Тайное общество декабристов «Союз Благоденствия» рассматривало «Зелёную лампу» как своё легальное представительство. На собраниях «Лампы» читались и обсуждались литературные произведения. Из 20 ее членов 12 были военные. Общество собиралось в доме богача Никиты Всеволожского на Екатерингофской набережной, и к ужину подавалось шампанское. По свидетельству одного из участников, «в каждом собрании «Лампы» читали стихи против государя и против правительства» [244] . К этому времени Пушкин уже был автором стихов «Вольность», «К Чаадаеву», «Сказки», «Деревня», послуживших причиной его ссылки.
243
Лотман Ю. Пушкин. Очерк творчества // Лотман Ю. Пушкин. СПб. 1995. С. 191.
244
Модзалевский Б. Пушкин и его современники. СПб. 1999. С. 66.
В 10-й, уничтоженной
245
«Беспокойный Никита» – это Никита Муравьёв, а «осторожный Илья» – это князь Илья Долгорукий.
Описание, представленное в этом фрагменте, с одной стороны, обобщенное, а с другой – весьма детальное. Тем не менее Окуджава вряд ли хотел вызвать у читателей ассоциацию с ним: в контексте эпохи это могло быть рассмотрено как настоящий призыв к мятежу и привести к обвинению в контрреволюционной пропаганде. Рисуя более мягкую картину того, что происходило в «том доме», подразумевая под «домом» не только конкретное место, но и понятие, Окуджава желал напомнить современникам о мужестве их предков. В предпоследней строфе он уже прямо говорит о том, что его не устраивает в людях его поколения:
Что ж мы осторожничаем? Мудрость не в этом.Со своим веком можно ль на «вы»?И все-таки свое окружение он принимает со всеми его недостатками, как принял бы и Пушкин:
По Пушкинской площади плещут страсти,трамвайные жаворонки, грех и смех…Да не суетитесь вы! Не в этом счастье…Александр Сергеич помнит про всех.Последняя строка стихотворения – это слегка перефразированное изречение Ап. Григорьева: «Пушкин – наше всё».
Приведем здесь стихотворение Г. Иванова «В широких окнах сельский вид» [246] , казалось бы, никак не связанное с текстом Окуджавы:
В широких окнах сельский вид,У синих стен простые кресла,И пол некрашеный скрипит,И радость тихая воскресла.Вновь одиночество со мной…Поэзии раскрылись соты,Пленяют милой старинойПотертой кожи переплеты.Шагаю тихо взад, вперед,Гляжу на светлый луч заката.Мне улыбается ЭротС фарфорового циферблата.Струится сумрак голубой,И наступает вечер длинный:Тускнеет Наварринский бойНа литографии старинной.Легки оковы бытия…Так, не томясь и не скучая,Всю жизнь свою провел бы яЗа Пушкиным и чашкой чая.246
Иванов Г. «В широких окнах сельский вид…» // Иванов Г. Стихотворения. с. 207.
Сборник Пушкина появляется в конце стихотворения не случайно. Вся атмосфера текста навеяна его творчеством. Автор ориентируется на пушкинское понимание дома как звена в исторической цепи, о котором мы говорили и отголоски которого заметили в тексте Окуджавы. Но у Иванова дом – в первую очередь залог не независимости человека, а его связи с предками – недаром в тексте появляется столько атрибутов старины. Мы еще коснемся этого текста Иванова при обсуждении стихотворения Окуджавы «Счастливчик Пушкин» [247] , к которому мы сейчас и перейдем.
247
Окуджава Б. «Счастливчик Пушкин» // Окуджава Б. Стихотворения. с. 302.