Загадочная птица

Дэвис Мартин

— В тот день в лесу, когда я заговорил с тобой впервые, — произнес он, проводя пальцами по гладкой поверхности ее живота, — мне было почему-то ясно, что это не простая встреча.

— И мне тоже, — промолвила она.

Он улыбнулся:

— Я рад.

— Но я никогда не думала, что это может чем-то закончиться. Надеялась, но не ожидала.

Банкс рассмеялся, поднял голову и поцеловал ее в шею.

Спальня небольшая, с низким потолком, в зеленоватых и желто-коричневых тонах. По мере того как меркнул свет, тело

мисс Браун становилось бледновато-золотистым. Они забылись в коротком сне, а когда проснулись, было уже совсем темно. Банкс почувствовал ее губы, как они медленно делают на его груди дорожку из маленьких сладостных поцелуев, ощутил аромат ее волос так близко от своего лица, тепло ее тела, нежно распростершегося по его телу, и на мгновение усомнился, что это реальность, а не счастливый сон. Затем, почувствовав на своей коже дразнящие покусывания, мгновенно перевернул мисс Браун и заключил в объятия.

Потом она поднялась зажечь лампу. Банкс наблюдал ее со спины, высокую, грациозную, прекрасную, как она бесшумно двигается по комнате с рассыпанными по плечам волосами. Обнаженное тело бледно светилось в темноте. Вспыхнула лампа, мисс Браун увидела, как его глаза блуждают по ее телу, и тихо проговорила:

— Я не приучена жеманничать.

— И не надо. Будь такой, какая есть. — Он протянул руку и увлек ее обратно под одеяло, в свои объятия.

— А как же миссис Дженкинс? — спросила она шутливо. — Ты не считаешь, что это злоупотребление ее гостеприимством?

Банкс пожал плечами.

— Миссис Дженкинс — давняя знакомая. Она обо мне высокого мнения, хотя, несомненно, станет бранить за то, что я осмелился остаться с тобой наедине.

— Ничего она не будет делать, потому что спит в своей спальне и не выйдет оттуда до утра. Марта сказала ей, что мы пьем чай в гостиной.

— А сама Марта? Она достаточно благоразумна?

— О да. И она ждала этого много недель. Твоя сдержанность ее бесила.

Банкс рассмеялся:

— С чего это?

Она подождала, пока стихнет смех, и укоризненно покачала головой.

— Понимаешь, Марта слышала все байки, какие рассказывают о Джозефе Банксе, великом путешественнике, о его приключениях в южных морях. Если половина из этого правда, ты едва ли можешь упрекнуть ее за то, что она ожидала от тебя чуть больше решительности.

Он почувствовал, что краснеет.

— Обо мне отвратительно злословят. Хотя, разумеется, в плавании случалось всякое, не отрицаю… да я и не давал обета целомудрия.

— Вот оно как. — Она провела рукой по его груди. — Я рада, что ты готов это признать. — Он ждал, что она станет поддразнивать, но молчание свидетельствовало, что ее настроение изменилось. — В конце концов, — проговорила она, обращаясь больше к себе, — я уже в этом призналась.

Мисс Браун ощутила, как напряглось его тело. Затем он перевернул ее лицом к себе. Их головы покоились на одной подушке.

— Но

у тебя не было иного выхода.

— Верно, — тихо промолвила она. — Однако люди страдают много тяжелее. Мне повезло.

— Для мужчин женское целомудрие много значит, — продолжил Банкс. — Когда ты рассказала…

— И что случилось? — Их ноги были сплетены, а лица разделяло лишь несколько дюймов.

— Это меня больно задело.

— Да, я видела. И удивилась. Честно говоря, не ожидала.

— Причиной тому, думаю, явился шок. Я не привык, чтобы женщина сообщала о подобном открыто.

— Но все же почему ты почувствовал себя задетым?

— Не знаю. Какое это имеет значение? Главное то, что я тебя нашел.

Она потянулась, провела пальцем по его носу и поцеловала в губы.

— Когда ты рассказывала мне о Понсонби, я ревновал.

— К нему?

— Да. Я ведь всегда считал тебя своим открытием. И ничьим больше.

Она улыбнулась, и Банкс тоже.

— Неужели я всегда должна быть чьей-то?

— Нет.

Продолжая улыбаться, она взяла его руку и положила себе на грудь.

— Знай, сейчас, здесь, я твоя. Полностью твоя.

— А там? — Он кивнул на окно.

Она покачала головой:

— А я не знаю, что там.

Банкс начал ласкать ее грудь.

— Я желаю, чтобы весь остальной мир исчез и мы остались вдвоем навсегда.

Мисс Браун обняла его за шею и притянула ближе.

— Но ведь ничто не существует, пока ты на это не посмотришь.

— Я и не стану смотреть.

— Правильно. Но вначале поцелуй меня.

— Любимая, — прошептал Банкс.

А за окном не слышно было ни скрипа колес, ни стука копыт, вообще ни звука, и верилось, что весь мир принадлежит лишь им одним.

В десятом часу они поднялись с теплых простыней и стали одеваться. Перед тем как спуститься вниз, Банкс в последний раз оглядел спальню в зеленоватых и желто-коричневых тонах, горящую лампу, смятые простыни, подушку с двумя вмятинами, где покоились их головы. Подождал, пока мисс Браун причешется.

— Здесь ведь не только Марта, есть и другие слуги. Ты не боишься за свою репутацию?

— У меня нет репутации, — усмехнулась она. — А ты не боишься за свою?

— Нет. Она у меня громкая. Ведь для многих я волокита и развратник. А кроме того…

— Мир судит мужчин иначе, чем женщин?

— Да.

Она кивнула, приглаживая волосы. Банкс наблюдал за выбившимся локоном, как она его убрала, а он выбился снова.

— Я не хочу, чтобы ты оставалась тут надолго. Слишком далеко. Я сниму для тебя апартаменты в Лондоне. Где-нибудь в тихом месте. Тебе там будет хорошо.

Она закончила закалывать волосы и посмотрела на него:

— Я становлюсь твоей содержанкой?

Банкс помолчал.

— Нет, женщиной, с которой я хочу быть.