Загадочные экспедиции
Шрифт:
— Какую роль сыграл при этом обмене информацией языковой барьер, т. е. как русские и туземцы понимали друг друга, можно только догадываться. И вообще мы имеем дело со слухами, к тому же многократно передаваемыми от одного человека к другому. Информация, основанная на подобных источниках, очень часто оказывается по сути своей дезинформацией.
К тому же в версии Геннадия Васильевича остались «темные места». Не ясно, например, почему за все время владения Аляской русская администрация не сыскала ни одного из этих древнерусских американцев. Точнее говоря, почему это потомки русских отцов оказались сплошь Иванами, не помнящими родства?
На основании изложенного констатирую следующее: гипотезы ваши, Геннадий Васильевич, построены на шатких доказательствах. Считаю уместным напомнить вам вещее наставление академика Павлова: «Никогда не пытайтесь прикрыть недостатки наших знаний гипотезами, хотя бы самыми смелыми. Как бы ни тешил ваш взор этот „мыльный пузырь“, рано или поздно он лопнет, и
Среди сторонников нашего эскулапа началось оживление: «Так его, Семен Николаевич! Даешь свидетельства о рождении бородатых индейцев! Даешь мемуары ушкуйников Аляски!»
Геннадий Васильевич слушал все это, снисходительно улыбаясь. Когда же в кают-компании воцарилась относительная тишина, он сказал:
— Судя по всему, полемический задор мешает Семену Николаевичу осознать то, что я привел лишь ряд версий о начале русского освоения Аляски в XVI–XVIII вв., только и всего. Таким образом, мой уважаемый оппонент «ломится в открытые двери». При наличии же исчерпывающих, неопровержимых доказательств истории, мной рассказанные, были бы не версиями, а историческими фактами, и вы бы все знали их со школьной скамьи.
Теперь перейдем к конкретным возражениям Семена Николаевича.
Да, я согласен с тем, что история, рассказанная монахом Германом, сама по себе вызывает сомнения. И путаница при пересказе ее разными людьми вполне вероятна. Но прошу вас принять во внимание тот факт, что детали вышеупомянутой версии о транссибирских вояжах жителей Северной России во времена оные упоминаются и в других источниках.
Так, например, этнографы отмечают, что, согласно преданиям, существующим у русского населения Индигирки, предки их пришли из России морем во времена Ивана Грозного [20] . Добавим к этому заключения лингвистов начала нашего века о том, что для коренного русского населения Колымы характерен окающий северорусский говор, свойственный жителям Архангельской и Вологодской губерний [21] . И наконец, новгородский посадник Павел еще в начале XII в. вещал со страниц Ипатьевской летописи о хождении ладожских «старых мужей за югру и самоядь и полунощные страны» [22] .
20
Бадигин К.По студеным морям. М., 1956. С. 167.
21
Там же. С. 169.
22
Марков С. Н.Земной круг. М., 1967. С. 119.
Таким образом, версия монаха Германа не такая уж оригинальная по своей сути. Русские люди задолго до Ермака начали проникать в Сибирь, причем наиболее популярным видом транспорта был у них водный. По рекам и морям шли на восток граждане Новгорода, Пскова, Великого Устюга, Холмогор, Колы. И не всегда вояжи их кончались благополучно. Так, сохранились документы, повествующие об экспедиции в составе трех кочей по маршруту Лена — Северный Ледовитый океан — Колыма — Анадырь — Охотское море. Один из кочей был при этом занесен непогодой к Большой земле за Чукотским Носом, где русские люди основали поселение [23] . Эпизод этот имел место задолго до основания Якутска (до 1632 г.).
23
Бадигин К.Указ. соч. С. 168; Марков С. Н.Указ. соч. С. 320–321.
В середине XVIII в. казачий сотник Иван Кобелев сообщал, что на Большой земле, что лежит напротив Чукотского Носа на берегу реки Хеврон (по-чукотски Глубокая), есть острог под названием Кынговой. Живут в нем русские люди. Они бородаты, умеют писать и читать и поклоняются иконам [24] . Сведения эти Кобелев получил на острове Ратманова (в Беринговом проливе) от тамошнего старшины — переселенца с Аляски.
Как ни рвался казак к своим единоверцам, ему не удалось с ними свидеться. Но письмо с оказией он им отправил. Начиналось оно так: «Прелюбезные мои по плоти братцы, жительствующие на большой, почитаемой американской земле…» Далее Кобелев допытывался, с кем вступает в контакт (вера, происхождение), и пытался организовать встречу [25] .
24
«…На американской земле Хевроне в острожке, называемом Кынговой, жительство имеют российские люди, разговор имеют по-российски ж, читают книги, пишут, поклоняются иконам… у живущих там россиян бороды густые и большие» ( Ефимов
25
«Прелюбезные мои по плоти братцы, жительствующие на большой, почитаемой американской земле, если вы веры греческого вероисповедания, кои веруют в распятого господа нашего Иисуса Христа, и просвященные святым крещением люди имеитесь, то изъясняю вам, что я, во-первых, послан из Гижигинской крепости в Чукотскую землицу для примечания, и ис той землицы, быв на Имагле-острове, который против самого Чукоцкого Носу, и чрез тутошнего старшину Кангуню Мамахунина разведал об вас…» ( Ефимов А. В.Указ. соч. С. 230).
О судьбе этого послания архивы не сохранили какой-либо информации. Но в них есть «скаска» того же Кобелева, в которой он поведал то, что ему рассказал чукча Ехипка Опухин. Последний имел друга эскимоса, бывавшего на Большой земле за морем. Именно там он получил от бородатых людей письмо, писанное на доске черными и красными буквами. Курьеру эскимосу было указано передать сие послание россиянам в Анадырске.
Очевидно, в целях страховки авторы письма присовокупили к нему устное сообщение, что всего-де у них хватает, только железа нет. «Прелюбезные братцы» очень просили прислать его [26] .
26
Там же. С. 231.
Были и иные сведения на этот счет. Например, чукчи рассказывали о русской торговой экспедиции, которая примерно в 1670 г. на 12 кочах пробиралась к устью Колымы. Непогода и сложная ледовая обстановка разбросали суда. Одни из них достигли Колымы, другие — Большой земли за Чукотским Носом. Причем люди с тех кочей остались на земле за Носом и обзавелись там семьями [27] .
Заслуживает внимания и сообщение Николая Дауркина. Этот крещеный чукча совершил ряд путешествий по Чукотке и Аляске. В 1765 г. он составил карту Берингова пролива с прилегающими землями. На Американском берегу, в устье неизвестной реки, Дауркин показал крепость, представляющую собой П-образное строение и окруженную деревянным частоколом. На последнем были изображены три воина и нечто похожее на индейский тотем (эмблему рода), К северу от крепости Дауркин нарисовал четырех мужчин в одежде, напоминающей чукотскую парку, и в головных уборах с перьями, вооруженных копьями. Из описаний Дауркина следовало, что в середине XVIII в. некий низкорослый толстяк и силач по имени Инахлун прибыл на север Аляски и построил там крепость (можно догадаться, что не один, а с отрядом воинов) [28] .
27
Греков В. И.Очерки из истории русских географических исследований в 1725–1765 гг. М., 1960. С. 203; Ефимов А. В.Указ. соч. С. 146.
28
Алексеев А. И.Ученый чукча Н. Дауркин. Магадан, 1961. С. 34.
Картой заинтересовались сибирские власти. С нее был сделан ряд копий, точнее говоря, несколько карт Берингова пролива. На одной из них (принадлежащей Петербургской Академии наук) крепость и воины несколько отличались от оригинала. Была, например, изменена конфигурация частокола. Но самое главное заключалось в том, что карта Дауркина была цветной и на ней можно было хорошо различить цвет кожи обнаженных по пояс воинов: у одних она была розовой, у других — коричневой. Не исключено, что составитель карты хотел отметить таким образом наличие в составе крепостного гарнизона представителей двух рас [29] .
29
Ефимов А. В.Указ. соч. С. 147.
Объективности ради отмечу, что мне приходилось читать неплохо аргументированные возражения против упомянутой версии [30] . Их авторы оспаривали как русский характер крепости, так и ее расположение в указанном на карте районе.
А теперь коротко о зарубежной информации на этот счет. Прежде всего довожу до вашего сведения, что значительная часть документов (карт), освещающих историю русских исследований в Тихом океане и на востоке Сибири, находится за рубежом. В Соединенных Штатах, например, есть архивы Российско-Американской компании.
30
Федорова С. Г.К вопросу о ранних русских поселениях на Аляске // Летопись Севера. М., 1964. Кн. 4. С. 97–111.