Загадочные края
Шрифт:
Прошу вас. Вам как? – спросила она. – Отдельно завернуть или в комплекте? – И протянула свою восково-бледную правую кисть, едва улыбаясь глазами.
Сорглан, Алклета и Канут одинаково опешили, но ещё больше было их изумление, когда, поцеловав протянутую ладошку, Риган вдруг схватил Ингрид и прижал к себе, погрузил лицо в её волосы. Он целовал её в макушку, нисколько не смущаясь удивлённых придворных, Гвеснер же поднялся из кресла и протянул Сорглану руку.
– Итак? – спросил он, улыбаясь. – Решили, граф?
– Да. – Сорглан прекрасно владел собой. – Ваше предложение – огромная честь для всей нашей семьи. Я с радостью отдаю свою дочь в жёны вашему сыну, без боязни и сомнений.
– Отец!.. – едва слышно выдохнул Канут, опуская руки.
– Я рад принять твою дочь в нашу семью, – важно завершил Гвеснер принятый ритуал сватовства.
– Папа. – Ингрид обернулась, отрываясь от Ригана. – Мама… Познакомьтесь с моим мужем. Это о нём я тогда говорила. – И снова приникла к герцогу, прячась от взглядов ошеломлённых родителей и растерянного, раздавленного брата.
Риган нашёл Ингрид на террасе – она уже достаточно окрепла и гуляла по дворцу, но, конечно, строго в сопровождении горничной и охраны. Молодая женщина накинула на себя тёплый меховой плащ и с наслаждением вдыхала влажный, насыщенный морской солью воздух. Уже пахло весной, приближались оттепели, и уже теперь снег медленно оседал под тяжестью выделившейся воды. Конечно, предстояли ещё и заморозки, но немного и, наверное, они будут несильные, а на весну, на время первой травы, перед самым Бельтаном, была назначена свадьба.
Герцог чуть-чуть полюбовался изящной фигуркой любимой и подошёл ближе.
– Доброе утро! – Она обернулась, улыбнулась и снова стала разглядывать парк. – Красиво даже так. Даже без зелени и без изморози.
– Красиво, когда не навалено всякого мусора под кустами и деревьями, – добавил Риган.
– О, тебя, я вижу, ностальгия по родине не терзает.
– Я там был не на своем месте. Здесь я себя чувствую человеком, а там был лишь кусочком монолитной толпы… Солнце, ты не слишком долго стоишь? Трёх недель не прошло, как ты чуть богу душу не отдала.
– Я крепкая.
– Ты красивая. – Он обнял её за плечи. – Пойдём, я отведу тебя полежать.
– Я не хочу лежать.
– Хорошо, тогда отведу тебя к себе и кое-что покажу, а потом ты ляжешь и полежишь. Хорошо?
– А что покажешь? – Ингрид подняла голову и ласково посмотрела на него, ласково и вместе с тем наивно, как ребёнок. Умилённый Риган прижал её к себе. – Да отпусти меня, медведь! Раздавишь!
– Не раздавлю.
– Да что покажешь-то? Расскажи!
– Я велел привезти Ивара из своего особняка…
– Ивара? Сына? – Ингрид встрепенулась. – Пойдём, скорее, пойдём! Ну же!
Герцог слегка нагнулся и подхватил её на руки.
– Не напрягайся. Иду, иду, не бойся.
Молодая женщина, обняв его за шею, смотрела вокруг взволнованно.
Риган преодолел широкую лестницу, прошёл двумя переходами, толкнул ногой дверь и поставил возлюбленную на пол. Она жадно огляделась, рефлекторно оправляя на себе одежду.
Пятилетний, крепенький, как боровичок, мальчик валялся на ковре и пытался составить какую-то осмысленную конструкцию из предметов серебряного обеденного сервиза на двадцать персон. Вилки, ложки и столовые ножи с закруглёнными кончиками были рассыпаны повсюду. Когда открылась дверь, мальчик обернулся, задел рукой башенку, выстроенную из трёх соусниц, большого блюда, тарелки и нескольких чайных блюдец с чашками, и всё это с оглушительным грохотом раскатилось по углам. Он вскочил, смущённо приглаживая волосы.
– Ой, пап, извини, – проговорил он. – Я уберу. Я ничего не разбил, честное слово!
Риган улыбнулся и наклонился к растерянной Ингрид, которая, не отрываясь, смотрела на мальчика.
– Это он. Ивар, познакомься, это твоя мама.
Ингрид подошла к мальчику и опустилась перед ним на колени. Осторожно взяла его за плечо, погладила, улыбаясь сквозь мгновенно выступившие слезы. Она разглядывала его спутанные волосы, лицо с чёткими чертами, которые были сложной комбинацией черт отца и матери, бабушек и дедушек, помятый костюм чёрного атласа, тонкую шейку, такую трогательную, какой она может быть только у детей или красивых женщин, и маленькие исцарапанные руки с длинными изящными пальчиками. А потом опустила голову и спрятала счастливое лицо в ладонях.
– Мама? – удивленно спросил мальчик и вопросительно посмотрел на отца. Тот кивнул. – А чего ты плачешь? Ты что-нибудь потеряла?
– Мама только что нашла, – подсказал герцог. – Тебя нашла, сынок.
Ивар подошёл на шаг и всмотрелся в заплаканное лицо, которое снова показалось из ладоней. Осмотрел со всем вниманием, даже с дотошностью, и удовлетворённо кивнул головой.
– Мама? Да, ты похож на ту маму, которая у моего папы на стенке висит.
Ингрид расхохоталась и прижала к себе ребёнка, портя нежный чувствительный атлас пятнами радостных слёз.