Загадочные сверхвозможности человека

Кандыба Виктор Михайлович

Но лягли на полатях-то, глядь: приходят одиннадцать человек (где-то были у добычи). Приходят, заходють и говорят:

– Ну, как, отец, дело-то?

– Да дело-то, – говорить, – ничего: два есть!… Два, – гыт, – есть.

– Но, давай ужинать.

Вот зачали собирать: там у них и холодец, и мясо, и все у их…

Вот они поели… Он все поглядывал на их, подымет голову, поглядит… Они поели, поужинали, наелись досыта – и как сидели, так и остались! Как столбы! Как столбы – все двенадцать человек. Этих одиннадцать, старик двенадцатый. А он говорит на своего напарника-то:

– Но, давай слазить! Он говорит:

– А куда?!

– Слазь, не боись, нас никто на троне. Слазь, теперь мы хозяева, а нехай посидять.

Слезли с полатей. Сабе давай ужинать.

…Они, все двенадцать человек, сидят… Да, говорит, возьмем одного – бьем, бьем! Посодим да другого… Бьют и на место сажають, и они сидят. Но потом стали искать.., обыск. Нашли, где у них люди резаные, где все есть: одежа, обумка, нашли у них там и, может быть, деньги. Много там делов понашли! Время продолжали до света. Они все сидят. А потом стало развидняться. Они пошли, коней позапрягли, выехали на дорогу. Вот он заходить, говорить:

– Ну-ко, выходите наружу, бейте друг друга! По мордам! – Оне как все двенадцать человек выскочили на улицу, да друг другу на пару, и по мордам снують!

А они поехали. Они бьются. Ну, отъехали недалеко, встречается им мушшина. А он говорит:

– Знаешь что? Вот ты там пойдешь, там двенадцать человек друг друга бьют по мордам. Скажи им, чтоб они разошлись какой куда!…

А они там волнуются, бедные. Он говорит:

– Разойдитесь какой куда! – И оне какой куда, какой куда, какой куда побежали по сторонам.

Вот оно и все, и старик-то убежал".

Уже знакомый читателю Григорий Васильевич Пешков в том же 1969 году рассказал Зиновьеву такую вот историю: "…Ну, теперича, дальше, значит… Этот Попов-дружка не ушел, так остался здесь. И вот эти – отец-то этот, Артем-то, Санькин-то, и Степка – братанья оне. Но Артем этот старик был, да и тот уж пожилой – вот они между собой разодрались. Но теперича, он их:

– Ладно, – говорит, – погодите, не растаскивайте.

Раз, этого Артема забират – и на печку, затолкал на печку, значит. И вот он, представь себе, лазит, ревет, а слезти не может. Печка здорова была, ранешня, старинна, и потом, значит, был такой брус, вот так он над головами был – это раньше полати были, но полатей-то не было, а брус-то был, стойка там, в печке она даже вмазана, и брус такой. И вот этот Степка полез драться к ему, к этому, к Артему туды на печку. Ленивочка така – он на ленивочку-то залез, значит, и вот рукой-то взялся за брус-то, и одну ногу поднял, он его – раз! – засек. Он всю ночь стоял, как петух, на одной ноге. Всю ночь он их не отпушшал.

И вот тот потом уж разгорел весь на печке. Пьяный, да ишо… Артем-то, ревет, просится:

– Да вы че? Я пошто не могу слезти-то. – Лазит. И вот он не отпустил их всю ночь. Этот простоял. Потом уж утром:

– Но что, драчуны?! – старичок уж он был. – Но что, драчуны, будете ишо драться?

– Да что ты! Да вот то, друго…

– Ну, давайте слазьте.

И тот оторвался от этого от бруса руками, слез. Сели. Давайте поразговариваем, че, дескать, это такое?

– Я вас! подерусь! – говорит ишо на их. – Я вас! подерусь!

Он, этот Попов, шибко был дошлый, о-о-ох и дошлый был! Семен Попов, шивтинский, сейчас его давно уж нет. И вот без него это ни одна свадьба не проходила мимо без его. Дружкой его всегда вот приглашали на свадьбу. Но езли ему нековды, то его уж задаривали, водки ему везут, платили даже ему. А то иначе че-нибудь обязательно случится".

Чрезвычайно любопытна другая группа быличек, герои которых делают так, что у них ничего нельзя украсть! Например, та же Устинья Федоровна Сычева в том же 1974 году рассказала Зиновьеву о таком случае: "Один человек едя парой конями. У няго на возу и мяшки, в сено. Зимой, шибко уже морозы были. На ем доха, с обоих сторон мех. Чижелая-чижелая! И он доехал до ресторана, или как сказать? – до столовой. Коней свел с дороги, с дороги свел, поставил в сторонке, доху снял с себя, на воз бросил, в сам пошел в трактир, в эту.., столовую.

Там ходит скотина, коровы там никогда не загоняются. И ни одна корова к возу не подошла. Она же заворожена! Не видють!

А он прошел, за задний стол сел. Там в столовой народ. А он сел за задний стол… А один – эх! – выскочил, хотел доху взять. Выскочил, доху-то хватае. А тут видють в окно да:

– Эй, эй! Доху-то бяруть, крадуть!

Он:

– Нет, ее никто не украде. Она чижела, ее никто не унесе!

…Он хватил на руку-то доху – да стоить! Стоить и стоить, стоить и стоить! А он время продолжав: «Че он мне, пускай стоить».., чай сидит пье да разговаривав. Да рассказвае, а ён все стоить с дохою! Вот. Но уж время-то много… Вышел да говорить:

– Но ладно, ты ее не уташишь – она чижелая. Положи, – говорит, – да иди!

Он рад до смерти. Бросил да убежал…"

А Петр Алексеевич Достовалов 1909 года рождения из города Нерчинск Читинской области в 1969 году поведал Зиновьеву о другом подобном происшествии: "И мне папа рассказывал… Говорит, приехали на конях с грузом мужики и остановились на Шилке. Зашли к кому-то ночевать. А хозяин:

– Дак у вас че там?

– Да груз: пшеница…

– А караулит-то кто?

– Че караулить? Никого нет. А кто возьмет, так без меня никуда не уйдет.

Но, а были воришки-то. Водились. Пришел один, значит, мешок на плечо-то заворотил с пшеницей, вроде: «упру». И давай ходить кругом саней. До утра и проходил в зимнюю ночь. И сбросить не может, и уйти не может. «Но, – думат, – знаткой извозчик, видать!»

Он приходит утром-то, хозяин-то, тот ему:

– Извините, – гыт, – меня! В жизни больше этим делом не займусь!

– Но, положь. Иди да запомни.

Вот как?.."

Следующий сюжет, записанный в 1979 году, от Владимира Ивановича Баранова из села Котельниково Нерчинского района Читинской области, вообще широко распространен в Сибири: "Дед с внуком везли однажды воз пшеницы, смололи на мельнице, обратно едут. Ну, темнеет. Оне к Грише Босяку:

– Пусть нас ночевать. Ну, он:

– Заходите.

Оне говорят, мол, воз надо завезти. А он:

– Ниче, ниче. Пусть там. Если че случится, я, паря, свое отдаю.

Утром встают: пять мужиков круг телеги ходят с мешками, а уйти не могут. Гриша к ним подошел, каждого по плечу стукнул и говорит:

– Ну, спасибо за службу.

Оне мешки побросали и ушли!"

Удивительно, но подобный же сюжет описан и в соловецком патерике. Его фрагмент приводит писатель А. А. Горбовский в книге «Тайная власть. Незримая сила» (Москва, 1991). В нем говорится о старце, в огород к которому однажды забрались воры: «Наполнив свои короба овощами, они возложили их на себя с намерением унести, но не смогли и с места сойти, и так простояли два дня и две ночи неподвижно, под тяжелым бременем. Потом начали кричать: „Отче святый, пусти нас с места“. На голос пришли некоторые из братии, но не смогли свести их с места. На вопрос иноков: „Когда вы сюда пришли?“ – они отвечали: „Два дня и две ночи стоим здесь“. – „Мы всегда ходили сюда, почему же не видели вас?“ – „Да и мы, если бы видели вас, давно уже со слезами просили бы прощения у вашего старца“. Пришел и сам старец и сказал ворам: „Вы всю жизнь пребывая в праздности, без трудов, крадете чужие труды, поэтому стойте здесь в праздности все годы вашей жизни“. Со слезами воры умоляли отпустить их, обещали впредь не делать ничего подобного. Старец сказал: „Если хотите руками своими трудиться и от труда вашего других питать, то отпущу“. Они с клятвою дали обещание исполнить его веление. Тогда он сказал: „Благословен Бог, укрепляющий вас; потрудитесь год в этой обители на братию“. После этого разрешил их от невидимых уз своею молитвою, и они действительно трудились год в скиту».