Загадочные явления
Шрифт:
Вот что писали о г-же Пинерс газеты того времени.
"В научном мире она пользуется большой известностью. Четверо ученых особенно стоят за нее: профессор Кембриджского университета Мейерс, известный не только как экспериментатор, но и как моралист и философ, затем проф. Джеме, проф. Лодж и, наконец, доктор Ходжеон, известный своими разоблачениями и преследованиями, направленными против недобросовестных спиритов.
Г-жа Пинерс простого происхождения. Ей тридцать восемь лет, она замужем и имеет нескольких детей.
В ее внешности нет ничего напоминающего классическую колдунью. Занятия ясновидением придают ей немного утомленный вид. Взгляд ее беспокойный, голос медленный,
– Ваш друг Жорж Пелам хочет вам что-то сказать, – обратилась ясновидящая к доктору.
– Пусть говорит, – ответил Ходжеон, удивленный тем, что слышит это имя от женщины, которая не могла его знать.
Тогда Ж. Пелам, через посредничество г-жи Пинерс, "рассказал" своему другу, что дела его после смерти остались в большом беспорядке и что его особенно мучит мысль о связке писем, лежащих в глубине одного ящика у него в комнате.
Пеламу очень не хотелось, чтобы эти письма попались его семье, и он умолял Ходжеона немедленно отправиться к нему и достать их.
Ходжсон счел все это за басню и не поехал, но через месяц ему пришлось раскаяться в этом: он узнал от родителей Пелама, что письма эти действительно нашлись. Взволнованный таким странным совпадением, Ходжеон решил продолжать наблюдения за ясновидящей. Он дал знать полиции о случившемся, предполагая, что сам Пинерс, муж ясновидящей, втайне рассылал агентов за сведениями. Полиция ничего не нашла. Тогда Ходжеон начал приводить к ясновидящей различных друзей Пелама, которых покойный через посредничество г-жи Пинерс всегда узнавал. Мало того, Пелам после смерти добился успеха, который немногим сыновьям выпадает при жизни: он заставил своих родителей поверить в Бога, рассказав им до мельчайших подробностей обо всем, что случилось с ним после смерти. На вопрос, касающийся его загробной жизни, Пелам, развязно ответил:
"No use kicking up a broil over nothing" (не надо без причины раздувать огонь)."
ВИДЕНИЕ КАРЛА XI
Подлинность события, о котором здесь рассказывается, подтверждает официальный протокол за подписью четырех заслуживающих доверия свидетелей.
Карл XI, отец знаменитого Карла XII, был одним из наиболее деспотичных, но вместе с тем и наиболее разумных шведских королей. Он ограничил чудовищные привилегии дворянства, уничтожил власть сената и стал издавать законы самостоятельно – одним словом, изменил все государственное устройство Швеции, заставив Государственные Штаты вручить ему самодержавную, неограниченную власть. Он был человеком просвещенным, храбрым, глубоко преданным лютеранской религии и совсем лишенным воображения. Карл только что лишился своей жены Ульрики-Элеоноры, которую весьма уважал и был огорчен ее смертью более, чем можно было ожидать от его сухого сердца. После этой потери он сделался еще более мрачным и молчаливым, чем прежде, и стал ревностно заниматься делами, посвящая все свое время работе. Окружающие приписывали этот усиленный труд потребности отвлекаться от тяжелых мыслей.
Под конец одного осеннего вечера Карл XI сидел в халате и туфлях перед ярко пылавшим камином своего кабинета в стокгольмском дворце. При нем
Вечер затягивался, но король, несмотря на привычку ложиться рано, не спешил отпускать своих собеседников. Склонив голову и устремив глаза на пылающий камин, он давно уже перестал разговаривать и скучал, но вместе с тем ощущал какой-то непонятный страх остаться одному. Граф де Браге, конечно, видел, насколько его общество было в этот раз в тягость королю, и несколько раз намекал, не пора ли его величеству отдохнуть, но отрицательный жест короля удерживал его на своем месте. Наконец доктор тоже начал говорить, что продолжительное бодрствование вредно для здоровья. На это Карл ответил: "Останьтесь, я еще не хочу спать".
Вскоре после этого он встал и, пройдясь по комнате, машинально остановился перед окном, выходившим на двор. Ночь была темная, безлунная.
Дворец, в котором жили впоследствии шведские короли, ле был тогда еще закончен; начавший его строить Карл XI проживал в старом дворце, стоявшем на вершине Ритергольма и обращенном главным фасадом на Мелярское озеро. Эго было огромное здание в форме подковы. Кабинет короля находился на одном конце, а на другом, напротив кабинета, был большой зал, в котором собирались Государственные Штаты, когда они созывались для выслушивания какого-либо сообщения от королевской власти.
Окна этого зала были в ту минуту ярко освещены, и это показалось королю очень странным. Сперва он предположил, что свет исходит от факела какого-нибудь лакея, но зачем тому было входить в этот давно уже не открывавшийся зал? Да и свет был слишком ярок для одного факела. Можно было бы, пожалуй, приписать его пожару, но дыма не было видно, не было слышно никакого шума. Освещение скорее походило на праздничную иллюминацию.
Карл некоторое время молча смотрел на эти светлые окна. Граф де Браге протянул руку к звонку, чтобы позвать пажа и послать его посмотреть, что это за свет, но король остановил его, сказав: "Я пойду сам в этот зал". Выговорив эти слова, он страшно побледнел, и на его лице отразилось нечто вроде мистического ужаса. Тем не менее король вышел из кабинета твердыми шагами, а камергер и доктор последовали за ним, взяв по зажженной свече.
Привратник, который отвечал за ключи, уже лег спать. Баумгартен разбудил его и приказал немедленно открыть двери в зал Государственных Штатов. Привратник очень удивился такому приказанию, однако, поспешно одевшись, отправился со своей связкой ключей к королю. Сперва он открыл галерею, через которую проходили в зал Штатов. Каково же было удивление Карла, когда тот увидел, что все стены галереи обиты черным!
– Кто приказал обить эти стены? – гневно спросил король.
– Никто, государь, насколько я знаю, – отвечал испуганный привратник. – В последний раз, когда по моему распоряжению эту галерею подметали, она была, как и всегда, обшита темным дубом… Конечно, эта обивка не из придворного хранилища.
Быстро шагавший король прошел уже больше половины галереи. Граф и привратник следовали за ним, а доктор несколько отстал, раздумывая, что ему делать. Остаться в одиночестве он, по правде сказать, боялся, но также боялся и последствий такого глупого, в сущности, приключения.
– Не идите дальше, государь! – воскликнул привратник. – Клянусь Богом, тут замешалось колдовство. В эти часы, после кончины ее величества королевы, говорят, она сама прогуливается по этой галерее… Да помилует нас Господь!