Загадочный пациент
Шрифт:
– А ты? – она заглядывает мне в глаза, прижимаясь щекой к руке. Сколько нежности в этой крохе. Алые губки приоткрыты и я невольно задерживаю дыхание, сладкие ягодки, не меньше.
– Мне нужно кое-что уладить. – целую ее, стараюсь сдерживать себя, быть мягче, но в груди что-то клокочет, надрывно ломается и я все равно с остервенением вгрызаюсь, практически жру ее. Животное берет надо мной вверх.
Девочка не сопротивляется, поддаётся, разогревается в моих руках послушно, как пластилин, глухо стонет в рот.
– Не уходи, мне страшно без
– Я вернусь. Улажу все и вернусь. – говорю я, тая надежду, что когда вернусь, это будет еще Яна. Потому что второй я хочу свернуть голову.
Вот опять, я начинаю воспринимать их, как разных женщин. А она одна.
На улице свежо, прохлада отрезвляет и структурирует мысли. Ко мне возвращаются силы мыслить здраво. Настало время все хорошенько обдумать и набросать стратегию.
Я мог бы убить второго Альбиноса запросто, он был у меня на прицеле, но страх, что задену Колибри не дал мне нажать на спусковой крючок. Хотя я всегда бью в цель. Теперь корю себя за мягкотелость. Сукин сын ударил ее, я это так не оставлю.
В гараже дальнего дома был связан и обездвижен один из Альбиносов, которых мы успели поймать, но что-то мне подсказывало, что он позволил нам это сделать. Он с поразительной легкостью прорвался в самый защищённый коттеджный поселок, не боюсь этого выражения, в мире. Здесь стояли самые опытные бойцы и лучшая система сжижения. Так как получилось, что он дал себя поймать?
Чтобы не шуметь Алан наколол его транквилизаторами, которые парализовали мышцы, при этом он был в полном сознании и здравом уме, мы связали его и надели кандалы с гирями, это должно было существенно остудить его пыл.
Внутри постройки был только Захар в спортивных штанах и футболке, немного сонный и недовольный, что его разбудили.
Во истину пути человека не исповедимы. Цербер Дьявола, верный охранник моего друга; человек, который никогда не спит и служит на благо Родины, обзавёлся семьей и теперь молодой отец. Второго такого нет, поэтому приёмник не был назначен, Захар справляется со своей работой. Человек, который хранил воздержание много лет, женат… Тот, кто никогда и на женщин не смотрел - счастлив в браке.
Куда я свернул не туда?
– С возвращением. – сонно протянул он, пожимая мне руку. Единственное общее достоинство моих друзей заключалось в умении молчать, когда нужно, никто не давал советы и не осуждал. Каждый молча подставлял плечо.
– Кто у нас тут такой выцветший?
Этого Альбиноса я уже знал, имел честь познакомится в больнице. Противный отброс человечества. Ассасин. В прошлый раз я оставил его в живых, но сейчас не допущу такой ошибки.
Тайное общество усыновляет брошенный детей из заброшенных деревень, детей от конченых родителей, алкоголиков и наркоманов, убийц. Воспитывает их дикими зверьми, убийцами. В них взращивают только жесткость, пускают по венам яд, они не знаю любви и человеческого тепла.
–
Ассасин не может двигаться, но его глаза говорят сами за себя, в них ликование.
– Ну здравствуй, Альбо. – говорю я, садясь напротив него, всматриваясь в отвратительное, змеиное лицо. Тот лишь улыбается одними глазами, не говорит мне ничего. – Ты вряд ли мне расскажешь что-то, правда?
– почему же, я передам тебе сообщение от моего господина. – когда он говорит, немного высовывает раздвоенный кончик язык, шевеля им, от чего кажется, что он шипит. – Арсен просил передать тебе, что приготовит хинкал из твоих кишок, захоронит как собаку в коробке рядом с твоими родителями наркоманами. Ты пойдешь в след за Ханзи… ублюдок, за то, что притронулся к чужому.
Раздражение внутри нарастает, ломает кости изнутри. Кровавая пелена застилает глаза. На мгновение представляю, как Алиев прикасается Колибри, к моей птичке, это выводит меня из себя, поднимает волну ярости, кровь до боли в теле пенится. Я позволю ему дотронуться до Колибри только через мой хладный труп.
Захар протягивает мне пистолет. Охотно принимаю холодное оружие, наставляя его на профессионального убийцу. Чем я отличаюсь от него?
Ничем.
Абсолютно.
Нажимаю на курок, глядя ему в глаза.
Аня.
Сначала просыпается моя головная боль, и только потом я. Такое чувство, что кто-то распиливает мою голову на две части бензопилой. Больно даже глаза раскрыть.
Не сразу понимаю, что это все из-за вчерашнего удара. Боль притупляет воспитания, прокручивает все, как в замедленной съемке.
Мои глухие стоны нарушают тишину. С трудом сажусь на кровати, перед глазами все кружится. Я будто вчера пила водку.
Стоп. На кровати?
Ничего не помню.
Я в мужской футболке, пропитанной знакомым мускусным запахом с нотками лиметты. Даже голова кружится; моего тела касается хлопковая ткань, а кажется, что его руки ласкают грудь. Даже провожу руками по телу, чтобы отогнать этот образ. Мужчина преследует меня.
На ноге все также позвякивает тяжёлый браслет, я к нему так привыкла, что уже не замечаю его, словно так и должно быть.
С трудом сползаю с кровати, держась за стенку, подхожу к зеркалу у туалетного столика.
Красавица, что сказать. Синий нос и распухшая губа, лоб в царапинах и шишка с кулак. Неотразимая обольстительница.
Сглатываю, чувствуя спазм тошноты, заставляю себя дышать чаще. Ужасно хочется пить, во рту засуха, как в Сахаре. Верчу головой в поисках кувшина воды.
Как мне себя вести в этом доме? Я здесь пленница без прав, которая вчера чуть не убила хозяина этого дома. Не решаюсь даже открыть дверь. Так и сижу в комнате мучаясь от жажды и головной боли.