Загляни ей в глаза: повести
Шрифт:
Олег лежал на сиденье, лицо его было в крови. Из последних сил достав мобильник, набрал номер.
— Лева! — прохрипел он в трубку. — Срочно бери «лейку» и ко мне. Витрина «Детского мира». Мою машину еще можно узнать. В ней лежат мои кости. Ты должен успеть до приезда ментов.
Олег выронил трубку и потерял сознание.
В себя он пришел от запаха нашатыря. Открыл глаза и увидел кошмарное синее лицо женщины. Потом оно покраснело и вдруг опять стало синим. Он понял, что это отблески крутящихся маяков на крышах оперативных машин,
За спиной врача появилась физиономия Заикина.
— Пропустите ко мне этого парня. Два слова, и я ваш. Только не кантуйте меня, — проговорил Олег.
— Где вы чувствуете боль? — спросила женщина в белом халате, меняющая цвета, как хамелеон.
— Я еще не уверен в своих чувствах, но вы мне нравитесь. Пропустите парня.
Врач посторонилась, ее место занял Заикин.
— В багажнике под ковриком конверт. В нем снимки и статья. Зря я приехал в город. Теперь ты понимаешь? Действуй, парень. Материалы должны попасть в завтрашний выпуск. Узнай, куда меня повезут, придешь за интервью.
— Все сделаю.
Лева уступил место врачам.
Вербицкий прибыл в больницу ранним утром. В накинутом на плечи белом халате он вошел в одноместную палату и увидел забинтованного приятеля. Олег улыбнулся:
— Я вел это дело с самого начала, Илюша. Как только фирму ограбили.
— Догадался по твоим статьям.
— Сначала убили Ирину, теперь до меня добрались.
— Говорить будешь?
— Только на суде. Пока есть опасность выхода Марго на свободу, с твоей помощью, я ничего не скажу.
Вербицкий сел на стул рядом с кроватью.
— Так хочешь повернуть. Сорок две дырки в твоем джипе — аргумент серьезный. Надо быть очень метким стрелком, чтобы тебя не задеть. Отделался царапинами.
— А сколько дырок в моем лифте — ты считал?
— А пестрый галстук? Окурки «Парламента» возле дома Марины? А ее сломанная челюсть?
— Чего тут скрывать, я следил за ней. Но челюсть ей мог сломать майор. Самое интересное прошло мимо меня. Полагаю, у него был сговор с Марго.
— Ну да. Я же забыл про твое алиби. Редакция, архив. Жаль, что вернуться обратно не удалось. От расстройства веревку с крюком забыл снять с пожарной лестницы.
Реакции не последовало — Олег продолжал улыбаться. Илья сменил тон:
— Могу поверить в то, что майор в сговоре с Мариной убил отца Марго. Дело не раскрыто. Седов — профессионал, двадцать лет в органах. И такой дока ломает челюсть любовнице, везет ее к черту на кулички и сбрасывает в канал с грузом на ногах! Где логика? Твоя теория пригодна для бульварного романа, написанного дилетантом на потребу обывателя.
— Я ничего не утверждаю. Будь по-твоему. Но Марго не выдаст своего сообщника. Он взял в заложники ее детей. Ты копнул два раза и все понял… А правда на другой глубине лежит. Ты же профессионал, Илья! Она жертвует собой ради детей, им достанется ее доля.
Илья покачал головой:
— Ты уникум,
— Сдавай дело в суд. Тебе мат, Вербицкий.
— Уверен? Я прихватил с собой наручники и пасту для снятия отпечатков пальцев. О бутылке под кроватью помнишь? О пачке сигарет в доме Краузе?
Громов молча холодным взглядом смотрел на следователя. Вербицкий встал и направился к двери. Взявшись за ручку, обернулся:
— Ее инструктирует твой отец?
— Вряд ли. Всю информацию можно получать из моих статей. Газеты в тюрьмах не запрещают.
— Хочешь утопить бабу?
— Она убийца.
Илья вышел из палаты.
Долго скучать Олегу не пришлось. Вскоре в палату вошел высокий стройный старик. Дорогой костюм, трость с резным серебряным набалдашником, шейный платок вместо галстука. Страсть к пижонству к Громову перешла по наследству.
Отец взглянул на сына и все понял.
— Обошлось! Невозможно купить вашу поганую газету.
— Я жду киллера, а ко мне приходят доброжелатели.
— Вербицкий выставил охрану, но я знаю лазейку. Можешь пожить у меня на даче, там тебя никто не достанет. Машина внизу.
— Спасибо. Коттедж на берегу озера. Я уже жил там. Ты пришел с ответами на мои вопросы?
— На все вопросы у меня положительные ответы: ты прав.
— Старый дурак. На ее округлую задницу клюнул?
— Бес попутал. Мы ведь оба романтики, это с возрастом не лечится. И, к сожалению, оба слишком одиноки. Понимания в этом мире мы не найдем, поверь моему опыту.
— Теперь Илья с меня глаз не спустит, а мне это на руку.
— Избегай домов с каминами.
Отец достал из кармана кусок чего-то, похожего на хозяйственное мыло.
— Что это? — удивился Олег.
— Парафин, смешанный со смолой. В огне он растапливается за семь минут. Внутри холостые патроны. От нагрева они стреляют и делают очень много шума.
— В доме тетушки Зи постоянно горит камин. Так все просто?
— Ты же не бросишь это дело?
— Мало того, я соглашусь на следующее.
— Тебе ее не обыграть.
— Она слишком тороплива. Других козырей у меня нет. Отец подал сыну газету. На первой полосе заголовок:
«Кто стрелял в журналиста?» Ниже — фотографии Олега, лежащего в разбитой машине. Далее — еще один снимок: Марго, ныне заключенная в компании грабителей «Глобал-Стоик». Их зафиксировали с бокалами шампанского в руках и радостными улыбками на лицах.
— Молодец Лева! Успел. Адрес больницы он тебе дал?
— Кто же еще. Теперь ты герой. Вербицкий на тебя руку поднять не посмеет.
— Герой в могиле никому не нужен. Садись. Думать будем.
Два длинных звонка, один короткий. Рита открыла дверь квартиры на условный сигнал. На пороге стоял Олег. Она обняла его и впилась губами в его пересохший рот. Какая мелодрама!
— Я от окон не отходила. Ты пробирался по крышам?
— По-разному. Вербицкий с меня глаз не спускает.