Заглянувший. Лунная флайна
Шрифт:
– И все же… как ты меня нашла?
– Почувствовала тревогу и перенеслась сюда. Твой перстень так светился… – она недоверчиво покосилась на него.
– Если бы не он, я бы сюда точно не добрался.
Клодери хотела что-то возразить, но передумала. Она извлекла из спутавшегося клубка водорослей раковину и снова принялась их толочь. О нет, неужели мне опять придется это пить?
– Ты везучий, – сказала лесная девушка, – Не пропустил лучшее время для посадки дерева и теперь у тебя есть этот прекрасный дуб.
Клодери протянула пиалу. Я взял ее и приложился
– Свое дерево я посадила, будучи ребенком. В школе был организованный поход на лесополосу. Мой саженец сразу прижился, и я очень привязалась к растению, чувствуя ответственность перед ним. Старалась навещать каждые выходные, поливать в засушливые дни, окучивать землю. А укрывая на зиму молодой ствол, решила укрыть и соседние. Я ощущала с ними некую связь, чувствовала их благодарность. А еще почему-то была уверена, что деревья заботятся обо мне, только не могут об этом сказать. Теперь-то я знаю, что так и есть, – тараторила она, – Сейчас мои деревья выросли, окрепли, и могут оказывать серьезное действие. Поэтому я не боюсь нападения злых существ. Не боюсь, что кто-то причинит мне вред, ведь мои деревья защищают против любого недоброжелателя. И ты тоже имеешь защиту. Дуб – очень сильное дерево-долгожитель, он всегда будет помнить, кто подарил ему жизнь. Деревья никогда не предают, никогда не забывают добро. Они служат верно и преданно. Но только ни в коем случае не думай, что ты его хозяин. Ты его родитель и друг!
Допив лекарство, я предпринял еще одну попытку и медленно поднялся на ноги. Слегка пошатываясь, перешагнул через упавший березовый ствол, ожидая увидеть хоть что-то, кроме мертвой природы. Но только дуб слабо зеленел на фоне черного обугленного леса.
– Деревья пострадали по моей вине?
– Да. На них подействовала темная энергия, исходившая от тебя, – сказала Клодери, – Но они восстановятся, я позабочусь об этом.
– То есть, от смертельного проклятия в итоге пострадали только деревья и кустарники?
– Как видишь, мы в порядке, – сказала Клодери, неловко отводя взгляд.
Не покидало ощущение, что она недоговаривает. Я наблюдал за ее действиями, ожидая продолжения рассказа, но девушка молчала, с необычайным интересом разглядывая чешую на своих руках.
– Но разве так бывает? Проклятия подобного рода должны забирать дух такого ранга, на который были нацелены. Я хотел уничтожить человека, и значит, проклятье должно быть активно, пока не убьет именно человека! Растениями или животными здесь не отделаться. Тут явно что-то не то…
– Возможно, так проявилась сила твоего дерева, – уклончиво ответила Клодери, – Ты ведь больше нигде не успел побывать и ни с кем не контактировал, чтобы причинить кому-то вред или передать проклятие.
Лесная девушка явно избегала моего взгляда. Нужно выяснить, что она скрывает.
– Дерево способно дать прилив энергии, но вряд ли оно может избавить от смертельного проклятья! Так что же произошло, пока я был в отключке, а?
– Во Вселенной множество непостижимых тайн, быть может, это одна из них, – отшутилась она нарочито философским тоном, и волосы на ее голове мгновенно стали седыми.
– Постой-ка. Это ты сейчас пошутить пыталась? – улыбнулся я.
Клодери переступила с ноги на ногу, улыбаясь в ответ:
– Ага, вроде того.
– Не плохо вышло! Тебе идут светлые волосы.
– Да нет, я не особо умею выстраивать коммуникации, – смущенно сказала она.
– А вот это и правда странно прозвучало, – я прыснул от смеха, – Слушай, почему у меня такое чувство, будто ты бежишь от своей человеческой природы? Словно не можешь себя принять. Или не хочешь.
– Это сложно, – девушка посмотрела своими огромными янтарными глазами, – Просто… Люди делают меня хуже, – и она замкнулась, не желая больше развивать эту тему.
В этом коротком взгляде я так и не смог прочитать то, что искал. Но раз тема запретная – напирать не стану. Захочет – сама расскажет, и тогда я тоже постараюсь ей помочь. А сейчас мне нужно поприветствовать свое дерево. По-настоящему.
Приложив ладони к коре дуба, я закрыл глаза и вспомнил тот день, когда мы пришли сюда с сестрой, чтобы посадить саженец. Драгоценное воспоминание. Одно из самых лучших, самых светлых. Как же хотелось вернуться в то счастливое время…
В этот момент прямо из ствола дерева вырвалась тонкая зеленая веточка с белыми крошечными цветами.
– Омела, – Клодери завороженно смотрела на распустившееся растение, словно не могла поверить глазам, – Священное растение друидов! Символ возрождения. Она очень редко растет на дубах!
Я аккуратно сорвал омелу и протянул лесной девушке. Клодери взяла цветок дрожащими руками.
– Знаешь, – сказала она, – Возможно я смогла бы… Смогла бы… Мне нужно кое-что проверить, найдемся позже!
– Спасибо еще раз! – не успел произнести я, как она исчезла, оставив меня в полном замешательстве.
Дуб слегка наклонился, словно тянулся меня обнять. Я чувствовал, как он скучал. Благодарный, поцеловал его листья. Он пробуждался от каждого моего прикосновения, вдыхая воздух почти окаменелой корой. На ветвях набухали почки.
Они лопались, распускались нежными зелеными кудрями. Красивейшее дерево, украшенное пышными соцветиями, предстало нарядным и праздничным.
Обнимая его, я ощущал приумноженную любовь, и понимал: между нами нерушимая связь, неослабевающая на расстоянии. Каким-то неведомым образом он поддерживает во мне жизнь, пока живет сам.
Теперь мне виделась связь между моей любовью и способностью выживать. Разве не это ль божественное провиденье? Боги словно ведут меня через испытания. Возможно, все, что происходит со мной – проверка на стойкость, проверка на подлинность чувств.
Если я продолжу предъявлять претензии мироустройству – оно обернется против. Я не вправе диктовать ему свои условия. Возможно, Высшие боги сами хотят понять – умеет ли проклятый любить? Достоин ли обрести прощение?
И ради сестры я преодолею любые трудности.