Заговор графа Милорадовича
Шрифт:
Со временем Константин не утратил крутости. Греч писал: «посадили в Варшаву представителем государя и блюстителем законов цесаревича Константина Павловича, который сам не знал и не уважал никаких законов. В одной Варшавской газете разругали актрису (m-lle Phillis), которая ему нравилась. Он послал жандармов — разорить типографию, где печаталась газета. Вот тебе и конституция!»
Константин, конечно, не был идеальным правителем, но, справедливости ради, заметим, что в Варшаве никто не справился бы с управлением. Окруженный ненавистью местного общества, Константин вертелся как
В феврале 1825 года Александр I был вынужден запретить публичность прений в Сейме, но в конце концов дело все равно вылилось во всеобщее восстание, правда — только в 1830–1831 гг. Следствием стала ликвидидация Конституции Царства Польского — в качестве карательной меры.
Константин по всем показателям уступал старшему брату, за исключением одного — он не был отцеубийцей! С присущей ему развязностью, Константин не уставал это подчеркивать, нередко рассуждая при свидетелях в том смысле, что не хотел бы царствовать и разделить судьбу собственного отца.
Вполне возможно, что не что-нибудь иное, а именно эти разглагольствования и привели Александра к желанию согнуть в дугу неприятного брата, от которого можно было ожидать чего угодно. Справедливо ли мнение Греча, что намек на отцеубийство Александра стоил короны Наполеону — это вопрос, но вот Константина Павловича подобные намеки действительно, скорее всего, лишили российской короны!
Но Александру, принявшему столь крутое решение, следовало притом подготовить подходящего заместителя официальному наследнику престола. Вот тут-то Александр и проявил вновь заботу о более младших братьях!
В 1817 году граф Милорадович стал военным генерал-губернатором Петербурга. Знаменательно, что в 1801 году этот же пост занимал граф Пален — глава заговора против Павла I.
Освобожденный Милорадовичем пост командира Гвардейского корпуса перешел к князю И.В.Васильчикову. Дальнейшие события в Гвардейском корпусе, происходили, таким образом, без непосредственного участия Милорадовича, но, несомненно, под его бдительным наблюдением.
Кадровая перетряска гвардейского командования продолжилась: если слухи о возможном цареубийстве, дошедшие, по-видимому, до Александра, указали на гвардейское происхождение заговора, то это стало мерой, вполне необходимой. В любом варианте царь не мог не понимать, что без содействия гвардии возможности государственного переворота эфемерны: это подтвердила вся дальнейшая история России — вплоть до бунта солдат-гвардейцев в феврале 1917 года.
В числе прочих назначений на высокие командные посты в гвардии получили должности и оба младших великих князя — Николай Павлович и Михаил Павлович. Два сосунка, не нюхавших пороху, стали, таким образом, командирами боевых и прославленных солдат и офицеров.
Первые жизненные успехи великого князя Николая Павловича связаны отнюдь не со службой.
Еще осенью 1815 года состоялось его обручение с будущей женой Шарлоттой — дочерью прусского короля Фридриха-Вильгельма III и племянницей английского короля Георга III, позже принявшей в православии имя Александры Федоровны. Тогда же бракосочетание было решено отложить до совершеннолетия великого князя.
25 июня (6 июля) 1817 года Николаю Павловичу исполнился двадцать один год, а 1/13 июля состоялась торжественная свадьба. Совершеннолетие и бракосочетание были отмечены царской милостью: через два дня, 3 июля, Николай был назначен генерал-инспектором по инженерной части и шефом лейб-гвардии Саперного батальона. Эта первая его служебная должность была по крайней мере поначалу явной синекурой. Характерно, что Николай не стал пока даже формально вступать в ее исполнение.
Следующие два месяца новобрачные провели во дворце царицы-матери Марии Федоровны в Павловске, а в сентябре 1817 почти вся многочисленная царская семья съехалась в Москву, куда, как упоминалось, проследовала и гвардия.
Неизвестно, существует ли какая-либо связь между этими событиями, но как раз в разгар цареубийственных разговоров Якушкина с товарищами, о которых рассказывалось, Николай был понужден вступить-таки в исполнение должности генерал-инспектора. Для этого он сопроводил царя в короткой поездке из Москвы в Петербург и обратно. 20 января 1818 года произошло вступление Николая в должность, а затем он вернулся в Москву. Как видим, и теперь великому князю фактически не пришлось заняться службой.
Позже, как рассказывалось, Александр I ездил в Варшаву на открытие Сейма, где и прозвучала его знаменитая речь, а затем царь путешествовал по юго-западной России.
17 апреля 1818 года в Москве родился первенец Николая Павловича — будущий император Александр II. Отметим, что Николай вообще оказался единственным из четырех братьев, имевшим потомков мужского пола!
В мае гвардия вернулась в столицу. В июне Александр I заехал в Москву, а вскоре вся царская семья (за исключением Константина) собралась в Петербурге. Вот тут-то и можно было ожидать начала службы Николая Павловича, и оно действительно состоялось, но в неожиданном качестве.
27 июля 1818 года Николай Павлович был назначен командиром 2-й бригады 1-й Гвардейской пехотной дивизии — с оставлением в должности генерал-инспектора по инженерной части. Назначение довольно странное: командир бригады — пост заметно ниже генерал-инспектора.
Казенные историки, прославлявшие деятельность Николая I, подчеркивают его значительные успехи в инженерном деле, хотя могут упомянуть только один заметный эпизод: учреждение в ноябре 1819 Главного инженерного училища (фактически открыто в марте 1820) — якобы по инициативе великого князя. Действительно ли велика его роль в этом полезном начинании — неясно. Инженерная служба российской армии функционировала тогда достаточно налаженно, а кто в ней был генерал-инспектором, да еще перегруженным другими служебными обязанностями — не так уж и важно.
Зато весьма заметной оказалась деятельность Николая в качестве командира бригады.
Состояние дисциплины в гвардии, было, понятно, далеко не блестящим. Вот как оценивал его позже сам Николай: «порядок службы распущенный, испорченный до невероятности с самого 1814 года, когда, по возвращении из Франции, гвардия осталась в продолжительное отсутствие государя под начальством графа Милорадовича. /…/ Было время (поверит ли кто сему), что офицеры езжали на ученье во фраках, накинув шинель и надев форменную шляпу. Подчиненность исчезла и сохранилась только во фронте; уважение к начальникам исчезло совершенно, и служба была одно слово, ибо не было ни правил, ни порядка, а все делалось на день.