Заговор Людвига
Шрифт:
Довольный, Лукас спрятал шкатулку в потертую кожаную сумку, накинул габардиновый плащ и вышел на улицу. В лицо хлестнул влажный ветер. Слабый моросящий дождь перешел в настоящий ливень. Стивен натянул капюшон, запер дверь и поспешил домой. Он тихо выругался – как назло, велосипед пришлось оставить дома из-за проколотого колеса. До его дома в районе Шлахтхоф было не так уж и далеко, но и шагать под таким ливнем удовольствия мало. Навстречу со стороны офисных центров, устроенных на месте старого выставочного комплекса, спешили бесчисленные служащие с зонтами и в дождевиках. В супермаркетах сновали запоздалые покупатели, торопливо набирали продукты и скрывались на парковках, нагруженные
Стивен прошел несколько улиц, и стало заметно тише. Перед ним в низине простирался Луг Терезы [7] , безлюдный и словно вымерший после Октоберфеста. Колесо обозрения и несколько павильонов еще не успели демонтировать, и они железными скелетами высились на ровной асфальтированной площади. Неподвижные аттракционы и заколоченные ларьки сверху выглядели как заброшенные дома города-призрака.
Стивен решил, несмотря на многочисленные лужи, сократить дорогу и пройти через Луг. Он повернул направо, вскоре показалась «Бавария» [8] перед белой храминой Зала славы. Бронзовая скульптура высотой почти в двадцать метров, со львом и дубовым венком, всегда напоминала Стивену американскую статую Свободы. На углу Зала славы, прямо под бюстом короля Людвига I, устроился какой-то нищий на газетах и что-то бормотал себе под нос. После шумных улиц царящая вокруг тишина показалась Стивену какой-то неестественной.
7
Луг Терезы (Theresienwiese) – место проведения Октоберфеста.
8
«Бавария» – бронзовая статуя перед Залом славы, олицетворяет покровительницу Баварии (высотой 18,1 м).
Он осторожно спустился по широкой и скользкой лестнице. Сдутый воздушный шар, подхваченный ветром, пронесся мимо и скрылся в темноте. Пахло разлитым пивом и мусором. Погода стояла скверная, и, кроме него, на широкой, усеянной лужами площади никого не было.
Когда Стивен пересек Луг примерно наполовину, позади раздался крик. Казалось, кто-то позвал его тихим, скрипучим голосом.
Стивен испуганно обернулся: у статуи «Баварии» стояли три фигуры. Они были в темных накидках и капюшонах, что придавало им сходство с членами ку-клукс-клана. Каждый держал в руке по горящему факелу, и пламя колыхалось на ветру. Букинист зажмурился, потом вновь открыл глаза, но фигуры никуда не делись.
Странно, Хэллоуин ведь еще не скоро.
Для детей эти фигуры были слишком крупными и мощными. Они напоминали скорее тренированных боксеров в монашеских рясах. Стивеном вновь овладел тот необъяснимый страх, как до этого в лавке. Он неуверенно развернулся и двинулся дальше. Но не прошел и нескольких метров, как ускорил шаг, а потом и вовсе побежал. За спиной сквозь шум дождя послышался топот.
Эти люди преследовали его!
Стивен оглянулся и увидел в темноте три красные точки. Они подпрыгивали и медленно, но неумолимо приближались. Так эти люди действительно гнались за ним? Может, из-за этой странной шкатулки? Стивен бежал не останавливаясь, пока не почувствовал во рту железный привкус крови.
Он мчался по безлюдному Лугу, в темноте похожему на черное море, готовое проглотить свою жертву. Справа и слева открывались проходы к пустующим пивным ларькам. Впереди, словно скелет динозавра, высилась громадина американских горок. Противоположная сторона, отмеченная уличными фонарями, казалась недосягаемой. За каждым ларьком
Он угодил ногой в лужу, споткнулся о решетку канализации и растянулся на мокром асфальте. Сумка выпала из рук. Пока Стивен лихорадочно шарил в ее поисках, сзади вновь послышались шаги. Они определенно стали ближе, Лукас различал всплески воды под ботинками. Где же чертова сумка?.. Где-то рядом послышался хруст, словно кто-то наступил на осколки пивной кружки. Потом этот кто-то запыхтел и закашлялся. Внутренний голос подсказывал Стивену: сумку нельзя потерять ни в коем случае! Хоть он и не знал почему.
Наконец он нашарил сумку среди мусорных пакетов. Схватив ее, быстро вскочил и побежал дальше, пока впереди не показались спасительные фонари. Окончательно запыхавшись, букинист пробежал между старыми липами и наконец оказался на Бавариаринг, по другую сторону Луга.
Он оглянулся. Люди с факелами пропали из виду. Сигналили машины, светофор переключился на зеленый, мимо деловито шагали прохожие.
Стивен вернулся в большой город.
Кто, черт возьми, или что это было?
Стивена била дрожь. До сегодняшнего дня, проживая в самом дорогом и красивом городе Германии, он чувствовал себя в безопасности. Теперь же, после того как его чуть было не ограбили в самом центре, да еще странные типы в монашеских одеяниях, он взглянул на Мюнхен совсем иначе. Узкие улочки его родного квартала, тусклые фонари и высокие старинные дома, не тронутые войной, вдруг показались ему чужими и зловещими.
Спустя еще четверть часа Стивен добрался наконец до своего дома, расположенного на Эренгутштрассе, недалеко от Мюнхенской скотобойни.
Он прислонился к двери, закрыл глаза и вслушался в знакомые звуки родного квартала: отдаленный звонок трамвая, сигналы машин, смех из многочисленных трактиров. Иногда, посреди ночи или перед рассветом, Стивен слышал, как мычат коровы и телята или визжат свиньи на бойне. Порой в воздухе даже чувствовался запах крови. Тем не менее он не мог представить себе жизнь в ином квартале. Здесь, в районе Изарфорштадт, недалеко от Южного кладбища, среди узких улочек и роскошных мостов через Изар, Стивен ощущал дух минувших столетий. Тот Мюнхен, который сохранился лишь в некоторых уголках города.
«Мюнхен, каким знал его некий Теодор Марот, – пришла в голову неожиданная мысль. – Неужели его записи так много значат, что меня уже преследуют из-за них?»
Вконец уставший, Стивен поднялся по бесчисленным ступеням на последний этаж. И только заперев дверь, заметил, что брюки на нем разорваны, руки грязные и во многих местах кровоточат, плащ вымок, как половая тряпка, а сумка забрызгана грязью. И его по-прежнему трясло.
Он решил, что первый бокал выпьет прежде, чем примется за спагетти.
2
Примерно через час, когда вина в бутылке оставалось меньше четверти, Стивен сидел на любимом потертом диване у себя в квартире. Он успел принять душ и переодеться. По окнам барабанил дождь, ветер усилился. Сквозь мокрые стекла можно было видеть огни Олимпийской башни, смутно угадывались строения Мюнхенской скотобойни.
Чтобы сесть, ему, как обычно, пришлось освободить диван от десятка книг. На журнальном столике громоздились пустые чашки, остатки сандвичей и мятые газеты. В отличие от лавки, в квартире у Стивена не было и намека на порядок. В следующее воскресенье придет горничная и снова примется критиковать его образ жизни. Неизменный ритуал, во время которого полная Иоанна с польским акцентом предостерегала его от опасностей холостяцкой жизни.