Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 31

Степанова Наталья Ивановна

Страх перед кладбищем

Из письма:

«Милая и дорогая Наталья Ивановна, здравствуйте. Долго думала, прежде чем решиться написать Вам это письмо, наверное, Вам пишут люди с куда более серьезными вопросами и проблемами. Но вот я разговорилась с женщинами на работе и поняла, что не я одна такая, что очень многие люди до жути боятся ходить на кладбище. Пять лет назад у меня умерла мама, и я все эти пять лет не могу к ней сходить. Маму свою я очень сильно люблю, для меня она самая лучшая на свете, но сидит во мне непонятный, прямо животный страх перед кладбищем, и не могу я этот страх побороть. Была я у нее за эти годы всего один раз, пошла на девятый день ее смерти, а назад бегом бежала и потом два месяца спала, не выключая свет. Помню этот день совершенно отчетливо, как будто бы это было не пять лет назад, а вчера. Почему-то народа на кладбище не было совсем. Я шла между могилок и все время цеплялась плащом то за одну могильную оградку, то за другую. На крестах и памятниках – лица людей, и я кожей чувствовала их мертвые взгляды. Они словно разглядывали меня и наблюдали, к кому я пошла. Куда ни глянь – везде похоронные венки

покачиваются и шелестят, и будто кто-то шепотом переговаривается. Пронзительное карканье ворон кажется зловещим, предупреждающим и потому жутким. Неожиданно мне пришло в голову, что я иду сверху, а под землей на глубине двух метров лежат люди, много людей. И у всех у них сложены на груди руки, глаза закрыты, а гробы их забиты гвоздями. В голову полезли мысли: ведь это сколько нужно разных причин, для того чтобы с человеком случилось то, из-за чего его закопали навеки в сырую землю. Кто-то болел и умер. Кто-то себя убил, а кого-то убили, и возможно, ужасно и зверски. Наверняка есть утопленники и угоревшие от дыма или газа. Кто-то умер при родах, а кто-то сгорел живьем. Невольно я стала останавливаться у могил и читать то, что написано на памятниках. Я поразилась, сколько людей погибло трагической смертью и сколько среди них совсем молодых. На одной могиле я увидела на памятнике свадебную фотографию и надпись о том, что разбились молодожены, возвращаясь из загса. От ужаса я присела возле этой могилы на мраморную скамейку и почему-то заплакала. Мне представилось, как эти молодые ребята, которым едва исполнилось двадцать лет, покупали себе свадебные наряды и кольца, подписывали приглашения для гостей, какими они были счастливыми и как они, наверное, волновались, желая быть красивыми и счастливыми в этот сказочный для них день. Как хлопотали их родители, готовясь к свадьбе, покупая для свадьбы продукты, вино и напитки. Заказывали им машины, арендовали кафе или ресторан. Наверняка они стряпали каравай, чтобы встретить их из загса, а они вернулись к ним в гробах, спустя, наверное, два дня после регистрации. На фотографии, улыбаясь, обнимались двое, и эти двое смотрели на меня. Неожиданно в какой-то момент мне почудилось, что их глаза перестали смеяться, а улыбки исчезли с их лиц. Я встала с лавки и пошла прочь от этой ужасной могилы. Я шла к своей маме и дорогой плакала: мне было так жалко лежащих в земле людей, жалко тех, кому еще предстоит умереть и лечь в эту холодную, сырую и тяжелую землю. Будут идти дожди, и вода от дождей обязательно проникнет глубоко в землю к могилам, к гробам с умершими людьми. Будут падать и падать снега и заносить сугробами тех, кто когда-то так радовался жизни, каким-то подаркам, удачам и огорчался, если в чем-то не везло. Когда умрут следующие поколения, то те, кто знал умерших, тоже исчезнут с земли, и из памяти уйдут имена и образы.

Дорогая Наталья Ивановна, Вы простите меня, пожалуйста, за такое письмо, но как мне быть, как быть таким же, как я, боящимся навещать могилы своих близких? Подскажите молитву для избавления от страха перед кладбищем».

Украденная икона

Из письма:

«Вашу книгу мне дала моя знакомая, так как я сильно заболела. Но и она не знает о том, что со мной произошло. Пишу Вам все как есть, будто на исповеди, и прошу Вас научить меня отмолить мой грех и излечиться. Я работала почтальоном, и, поскольку у меня небольшой оклад, я грешила тем, что вскрывала письма, в основном те, которые были толстые. Иногда я находила немного денег, а за месяц набиралась неплохая прибавка к моему скудному окладу. Хотите верьте, хотите нет, но я знаю, что многие почтальонши так делают. Если конверт поднести к лампочке, то будет видно его содержимое. Деньги посылают в армию и в тюрьмы, а еще к праздникам. В общем, я как-то привыкла к этому, а свой поступок оправдывала тем, что жить-то надо. Однажды я поднесла конверт к лампе, и мне показалось, что в нем лежат купюры. Когда я вскрыла конверт, то обнаружила в нем очень красивую икону, письмо и записку, видимо, на случай, чтобы никто не взял икону. Записка была короткой, то ли как предупреждение, то ли молитва: „Кто мое возьмет, тот страшной смертью умрет!" Я также пробежала глазами начало письма. Было видно, что пишет пожилая женщина своей дочери. Поскольку мне не удалось аккуратно вскрыть конверт, мне пришлось выкинуть его вместе с письмом и запиской, а икону я оставила себе. Прежде я никогда не была суеверной, но то, что стало происходить со мной дальше, заставило меня по-другому взглянуть на это. Уже на другой день я сильно заболела. Сперва у меня начался жар, температура поднялась до сорока градусов. Не было ни насморка, ни кашля, а температура держалась три дня. Лекарство едва помогало. Потом на моем теле появилась сыпь. Я расчесывала болячки до крови, но не чесаться не могла, так как был сильный, нестерпимый зуд. Врачи лечили меня от аллергии, которой у меня никогда не было. Следом воспалились глаза, и я не могла их закрыть. Стали распухать руки, затем ноги. Ныли кости, стреляло в ушах, болела голова. Каждый день добавлялось что-нибудь новое. Врачи ничем не могут помочь. Я потеряла двадцать восемь килограмм веса, еле хожу и фактически умираю. У меня нет сомнения, что все это из-за той молитвы, а вернее из-за того, что я украла чужую икону. Увидев мое состояние, моя знакомая дала мне Вашу книгу, и я прочла ее залпом. Появилась надежда, что не умру. Я специально написала все честно и подробно, чтобы Вы поняли, как глубоко я раскаиваюсь в том, что совершила. Не судите меня, я и так наказана. Проявите ко мне милосердие и подскажите, что мне нужно сделать, чтобы освободиться от этой кары?»

Читайте двенадцать дней подряд по вечерам:

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.И говорил Господь ученикам:– Ступайте, помогайте и исцеляйте!Говорю и я, Божья раба (имя):– Святые апостолы, придите, спасите,Меня, грешную, исцелите.Всех вас двенадцати молю,Всех вас двенадцати прошу:Андрея Первозванного, Петра и Семиона,Ивана, Иакова, Филиппа и Фому,Варфоломея, Нафанаила, Симона, Зилота,Иакова младшего, сына Алфея и Матфея.Прошу я благовестников:Варнаву, Тимофея и Сила.Пролейте на меня вы благодать БожьюСвоими словами, своими делами,Грехов моих не считайте,Спасайте меня, защищайте,Как

любящая мать деток спасает,От бед всяких сохраняет Во все дни, во все века,Во все светлые времена.Во имя Отца и Сына и Святого Духа.Ныне, присно, во веки веков.Аминь.

Фото на груди покойника

Из письма:

«В нашем селе умер парень от рака, а перед смертью он попросил свою мать положить к себе в гроб фото девушки, которую он любил. Он так и сказал ей: „Я мечтал с ней всю жизнь прожить на земле, так хоть пусть мы с ней будем в земле вместе!“ Мать парня так и сделала, как просил ее сын, и об этом она сама рассказала на поминах. Это девушка была моя дочь, и после этого она стала болеть, заговариваться и вскоре умерла. Когда я узнала, что сделала с моей дочерью мать парня, я пошла к ней, кричала на нее и плевала. Я не могла вынести этой муки и обиды за жизнь своей единственной дочери. Утром я узнала, что после моего ухода соседка, т. е. мать парня, повесилась».

Если фото в гроб положили, то нужно в один день подать в семи храмах о здравии того, чью фотографию положили к покойнику. Человека нужно заново окрестить другим именем и по возможности отвести несчастного к хорошему мастеру, так как несведущий человек не в состоянии ему помочь.

Можно ли искажать свои имена?

Из письма:

«Простите мне мою любознательность, но я хотел бы знать Ваше мнение по поводу искажения своего имени. Может ли это отразиться на судьбе человека? Дело в том, что сейчас многие певцы берут для себя броские и необычные имена, например, Ани Лорак. Это фактически ее имя, взятое наоборот, – Каролина. Или вот моя знакомая, она подписывается в Интернете именем, читаемым наоборот, Ашатан (Наташа). Что Вы об этом думаете?»

Вы абсолютно правы, смена или искажение имен может привести к смене судьбы, и я могу сказать, что те актеры и певцы, которые сменили свои имена для привлекательности афиш, рано или поздно обращались ко мне по поводу ухудшения своего психического и телесного здоровья. Все они признавались мне в том, что их мучает беспричинный страх, неуверенность, различные мелкие и крупные неприятности. С их слов им порой кажется, что они живут не своей жизнью, а кто-то проживает жизнь, находясь в их теле. Кроме всего этого, в их личной жизни нет стабильности, все, кого они любили, их покидают навсегда. В подобной ситуации мне приходится прикладывать очень значительные усилия, чтобы только этот человек вернул потерянное для себя.

Шарик

Дед Архип умирал. В комнате с выцветшими обоями не было никого, кроме него и Шарика – старого, косматого рыжего пса. Сознание старика было ясным, а все его чувства обострены до такой степени, что слух его и давно ослабленное зрение были как с десяток годков назад, видимо, умирающий организм, буйствуя и сопротивляясь уходу, выдал свой последний, прощальный салют, одаривая Архипа уже не нужным подарком. Шевеля седыми бровями, Архип размышлял над улучшением своего состояния. Ему вдруг вспомнилось, как кто-то при нем когда-то сказал, что перед смертью человеку становится лучше, и эта мысль его неприятно кольнула. «Шарик», – позвал он пса, постучав морщинистой ладонью по серой, давно не стиранной простыни.

Старик жил почти восемь лет без жены, она умерла через день после известия о смерти их единственного сына Андрея, который служил в Чечне и там погиб. Хоронил Архип сперва жену, а затем сына, которого привезли ему в цинковом гробу. Вспоминать это не хотелось, и, чтобы хоть как-то изгнать тяжелые мысли, старик снова позвал пса, который уже и так сидел рядом с ним. Собака лизнула хозяину руку и тихо заскулила, не зря, видно, люди говорят, что собака чувствует смерть. «Вот умру я, что ты будешь без меня делать, кому ты такой старый будешь нужен?» – тихо, с надрывом в голосе произнес Архип. По щекам старика поползли слезы, они падали на грязную подушку и исчезали непонятно куда.

Неожиданно старику захотелось есть. На память пришел красный пахучий борщ, который когда-то так отменно готовила жена. Анна его была хохлушка и борщи варила со смальцем, чесноком и буряком. Жена клала в борщ много густой сметаны, и, когда ее перемешивали с борщом, получался какой-то удивительно приятный радужный цвет, с множеством масляных глазков. Воспоминания были такими яркими, что старик почувствовал запах чесночного борща. «Аня!» – неожиданно для себя позвал он, и на его зов в дверь вошла жена. Архип не стал размышлять над тем, откуда она взялась, ему это было не важно, так он соскучился по своей умершей жене. Та неслышно прошла к кровати и, поправив подол, присела в его ногах. «Плохо тебе без меня?» – вопрос был больше утвердительный, чем вопросительный, и старик, зажмурившись, часто закивал головой. Прохладная рука жены легла ему на лоб, и он замер, стараясь не шелохнуться, чтобы этот желанный мираж нечаянно не исчез. Она сидела рядом и не пропадала. «Я ведь за тобой пришла, пойдешь со мной?» – и он снова утвердительно затряс седой головой. Неожиданно Шарик заскулил, а затем протяжно завыл. Сознание угасало, но старик еще долго слышал этот протяжный вой. Он пытался разлепить губы, чтобы успокоить любимого пса, но искоркой мелькнула мысль, что нужно идти вслед за Анной и не отставать, а не то беда.

Соседка Архипа заметила его собаку, которая уже с час сидела у нее во дворе. Когда она вышла из дома, пес, оглядываясь на нее, побежал в свой дом. Марья, заглянув в хату Архипа, сразу же поняла, что он мертв, и скорым шагом помчалась по соседям, оповещая их о смерти старика, обговаривая вопрос его похорон. К вечеру Архипа обмыли и одели. В шкафу нашлись деньги, их было достаточно не только для похорон, но и хватало на хорошие помины. Немногочисленные участники проводов Архипа сновали то во двор, то со двора. Пес сидел в углу и не сводил с хозяина глаз. Ноги пса мелко-мелко дрожали, и казалось, что еще немного и пес упадет, но никто не обращал на него внимания. Наконец гроб сняли с табуреток и понесли. За гробом шли пять-шесть человек, таких же пожилых людей, каким был старик. Никто о нем не плакал, не горевал, и каждый думал о своем и хотел, чтобы все поскорее завершилось. Наконец покойника опустили в могилу и через час все торопливо пошли домой, прочь от могильного холмика, на котором сиротливо стоял стакан с водой, накрытый куском черного хлеба. Все ушли, кроме пса. Он лежал подле могилы и будто ждал, что хозяин вспомнит о нем и поднимется из-под толщи земли. Но хозяин не приходил. Спустя неделю мальчишки нашли возле могилы дохлого рыжего пса. Над собакой гудел рой жирных зеленых мух, и зрелище было малоприятным…