Загробный мир. Мифы о загробном мире
Шрифт:
Ряжение и механизмы оборотничества
В важные календарные периоды люди стремились заручиться поддержкой предков — агентов в потустороннем мире, понимавших нужды и язык живых людей. Образы покойников, «дедов» и самой смерти среди ряженых понятны, но что заставляло людей рядиться зверями? Давнее тотемическое прошлое, когда родовая группа верила в родство с теми или иными представителями животного мира и те считались первопредками?
Действительно, тотемические мифы многое объясняют в происхождении сюжетов жертвенной причастной трапезы. У папуасов есть рассказ о юноше, рожденном тотемом-свиньей и воспитанном людьми в деревне.
Однажды
Сходный миф, повествующий о прекращении практики человеческих жертвоприношений, есть в Библии. Когда праотец Авраам, повинуясь воле Господней, собрался принести в жертву сына Исаака, смилостивившийся Господь послал ангела, указавшего Аврааму на овна, запутавшегося рогами в кустарнике.
Вспомним также историю прекращения убийства стариков в славянской традиции, но там жизнь жертвы спасла мудрость предка, а не замена на жертвенное животное.
Не только жертва служила средством обмена с миром сверхъестественного. Из потустороннего мира добывались или приходили супруги (вспомним миф про Орфея). Тотемические первопредки являлись к женщинам в человеческом, а не животном облике. Иногда первопредок-дема (как считали папуасы) уводил жену в свой потусторонний мир, а сам оказывал благодеяния ее сородичам — людям, снабжая их пищей. Часто такие чудесные супруги имели облик змеи, что напоминает о библейском змее-обольстителе. Пока первопредки жили как люди и среди людей, их брак считался нормальным, но если дема уводил супругу в горы, в мир «природы», то возникал конфликт. Если люди убивали змею-дема, тот в ответ налагал на них тотемические запреты, заставляя соблюдать ритуалы.
В евразийской традиции тотемическим супругом чаще всего оказывался медведь. Недавно в одном из ярославских курганов X века археологи нашли могилу двух женщин. Рядом с одной из них, девочкой 11–13 лет, были обнаружены остатки настоящей медвежьей лапы, на палец которой был надет серебряный перстень с сердоликовой вставкой. Эта уникальная находка позволила исследователям предположить, что перед нами древнейшее свидетельство «медвежьей свадьбы», широко распространенного мифологического сюжета о женитьбе медведя на девушке из человеческого рода.
Мордовская песня рассказывает о девушке, которая пошла по грибы, заблудилась и была унесена медведем в его дом. Там она занимается хозяйством, печет пироги и рожает от медведя детей. Наконец, она решается навестить родителей и берет с собой «мужа». Сама она заходит в избу, а медведя оставляет на дворе, но братья лесной жены убивают зверя. Сестра проклинает их — ведь они оставили ее без мужа и кормильца.
В русском фольклоре Верхнего Поволжья сохранились эти же мотивы: на свадьбах ряженые медведями валили на пол девушек, мазали их сажей, а сама «молодая», невеста, именовалась медведицей. У мордвы одна из родственниц молодых встречала их обряженной в вывернутую наизнанку шубу — изображала медведицу.
У народов Евразии медведь выступал как предок: в честь убитого медведя устраивался праздник и пир, в котором символически принимал участие он сам (вспомним Диониса в облике козла).
Но вернемся к змеям-дема. У папуасов арапеш некий юноша уводит девушку в мир духов, где сам принимает облик змеи. От него похищенная жена рожает змеенышей. Змеи уходят на ночь, оставляя в своем селении только шкуры. Очевидно, они являются в селения людей в человеческом облике. Женщина хочет вернуться домой, и с помощью своей умершей бабки, которую она встретила в мире духов, жена убивает змея и рожденных от него змеенышей, сжигает змеиный дом, шкуры и бежит домой, где сородичи с большим трудом возвращают ее к нормальной жизни. Здесь мир природы и первопредков совпадает с миром духов и загробным миром. Нормальное состояние дема в этом мире — звериное, он змея. В человеческом мире он — оборотень, принявший облик юноши. Его похищенная, то есть добытая незаконно, жена стремится вернуться к своему человеческому состоянию.
Проникновение существ с того света в мир живых не всегда приводит только к конфликту. Иногда между двумя мирами устанавливается контакт: в мифологические времена это брачные отношения, отношения обмена, в исторические, «реальные», времена — это ритуальные отношения, обмен жертвами. Урегулировать эти отношения можно, приняв существ иного мира в своем. Обряды самых архаических народов, австралийцев и папуасов, имитируют приход ряженых первопредков в мир потомков. Во время этих праздников устраиваются пиршества и демонстрируется изобилие, достигнутое благодаря нормальным отношениям с миром потустороннего — миром первопредков и природы. Также совершается перераспределение имущества между первобытными коллективами.
Умершие являются участниками обмена между двумя мирами: они повторяют путь первопредка — первого умершего, отправившегося на тот свет. У папуасов маринд проводник души умершего появляется в мире людей в облике насекомого: за духом умершего является дема-птица Симб в виде мухи: она подает сигнал ушедшему из тела духу о начале загробных странствий. Это существо напоминает иранского демона смерти Насу, который является к телу в виде трупной мухи, чтобы осквернить его и завладеть душой. Однако в иранской мифологии, где противопоставлены миры добра и зла, этот демон является с севера, со стороны злых духов, и его следовало отгонять чтением священных текстов и при помощи «четырехглазой», то есть с пятнами над глазами, собаки.
У маринд проводник указывает душе путь на восток, куда сначала должен следовать умерший: там духи превращаются в различных животных: змей, ящериц, оппосумов — и в таком виде отправляются обратно на запад, в селение, где невидимо присутствуют на погребальном пиршестве. Зооморфное состояние было, таким образом, переходным: в виде животного покойник мог еще появиться в мире живых. Но после этого он отправляется дальше и достигает конечного пункта — загробного мира на западе, где снова обретает человеческий облик.
Мертвые, однако, остаются привязанными к своему дому и могут обитать в селении в облике крыс или других животных, птиц на окрестных деревьях. Им приписывают ночные шумы, иногда выносят еду. Изве-стен и ритуал изгнания духов умерших из деревни в море, где их призывают превратиться в морских животных и обрести таким образом прочное пристанище в ином мире. Нельзя убивать животных, обитающих возле кладбищ, ведь это могут быть души умерших.
Отношения между этим и тем светом закономерно сводятся к отношениям обмена. Предки у папуасов обеспечивают урожай, охраняют огороды, загоняют дичь для охотников. Во время охоты, устанавливая ловушки, следует перечислять названия деревень загробного мира — так примитивная «божественная комедия» превращает лес в культурное пространство. В папуасском мифе о происхождении человека в людей превращаются дикие свиньи, попавшие в ловушки, расставленные первым культурным героем. Сами же ловушки становятся селениями.