Захочешь жить, штаны снимешь...
Шрифт:
Митя вдруг сорвал с себя все одежды и решительно зашагал в душ.
До моего слуха дошло, как закалённый сибиряк под холодными струями воды завизжал так, что казалось, его услышали все обитатели корабля, но
вскоре визг сменился громким фырканьем и пением
– Если хочешь быть здоров, закаляйся,
Водой холодной обливайся,
И Митяня будешь ты здоров...
Увидев его посвежевшего, с растёртым телом до самого яркого красного оттенка и вполне готового к продолжению приключений, то тут же последовал примеру друга и, вопя куда
После завтрака, во время которого Митя опять проявил недюжинный аппетит, мы натянули на себя джинсы, свитера, кроссовки и накинули куртки, готовясь к выходу на берег.
К назначенному часу мы с Митей спустились на четвёртую палубу, где уже собрались все представители нашей группы вместе с руководительницей Галей.
Митя толкнул меня в бок:
– Что это твоя бывшая совсем увяла, а её дружок похож на мокрую курицу?
Тебе не кажется, что они или перетрахались, на что мало похоже, или между ними чёрная кошка пробежала?
– Мить, мне это уже по хрену, сегодня ночью вагоны разгрузил, а вернусь в Москву, начну жизнь с чистого листа, кое-что за душой есть, а работа меня найдёт, я ведь опытный экономист.
– Ну, паря, если будет невмоготу в столице, подгребёшь ко мне, я тебя устрою в свою контору, у нас, несмотря на все их санкции-смакции до дна ещё далеко, без бензинчика пока никто не обходится.
Я благодарно хлопнул друга по широкой спине, и мы двинулись на выход с корабля.
Пройдя все таможенные перегородки, мы, наконец, ступили на берег, где нас поджидал автобус и арабский гид Халиб, сносно говорящий на русском языке.
Прежде, чем усесться в автобус я вздохнул полной грудью океанический воздух.
С утра было свежо, но яркое светило обещало приятный тёплый день, а экскурсия, новые познания и ощущения.
Из окна автобуса я с интересом смотрел на великолепные дома, дворцы и мечети Касабланки.
В городе всё же очень чувствовалось веянье Европы, о чём нам и вещал на своём косном языке Халиб, прежде учившийся у нас в Краснодаре и называвший себя арабским казаком.
Сидевший рядом со мной Митя, явно заскучал:
– Слышь, Стас, а может быть сдёрнем мы с этой бодяги и сами пошастаем по городу?
Ты ведь балакаешь на английском, не пропадём.
Забуримся в какой-нибудь кабак, подхаваем их восточной жрачки, да, и похмелиться охота, что-то у меня начинают буксы гореть!
Я тоже не был против покинуть дружные ряды нашей группы, потому что навязчивая информация на плохом русском языке меня уже изрядно достала, на вчерашней лекции и то, больше для себя почерпнул.
Конечно, было несколько боязно оторваться от коллектива и бродить по городу между этими закутанными в традиционные арабские тряпки прохожими, хотя на их фоне среди праздно гуляющего люда проглядывались лица европейской наружности, китайцы и светское местное население.
Тем временем нас подвезли к монументальному зданию, оказавшемуся мечетью и, при этом, третьей в мире по величине.
Внутри здания одновременно
Внутри нас заставили снять обувь и мы двинулись по ковровому покрытию вглубь грандиозного сооружения сотворенным человеком.
Халиб что-то нам коряво вещал в наушники, а я начал быстро перебирать ногами, потому что холодный пол пронзал невероятной стужей.
Над моим ухом раздался голос друга:
– Паря, ты как хочешь, а у меня скоро хрен от холода отвалится!
Мне, что есть дело до этого Мухаммеда со всеми этими пророками, какая мне разница, что можно правоверному мусульманину, что нельзя.
Я только точно знаю, что если сейчас не пересцу, то начну поливать прямо на этот ковёр, на котором валяются в религиозном экстазе правоверные.
Бляха муха, он же не хрена не греет!
Я не успел ничего ответить, потому что мы подошли обратно к своей обуви и, натянув с блаженством туфли, спустились по ступенькам в подземную залу, где правоверные перед молитвой должны были пройти омовение, не гоже оказывается им грязными предаваться разговору с аллахом.
К счастью для многих, там же находились туалеты, и практически все участники экскурсии покинули гида и его бред о чистоте ислама.
Страждущие православные и примкнувшие к ним лица бросились в кабинеты, куда и их имам пешком ходит.
Выйдя из туалета, я увидел рядом стоящих и о чём-то оживлённо беседующих старшую нашей группы Галю и моего друга.
Подойдя, скоро выяснил, что Митя старательно убеждает разгневанную женщину, освободить нас от дальнейшего участия в экскурсии:
– Пойми гражданочка, у меня началась аллергия на этого недоделанного Халиба, от его рьядом, рьядом, я скоро начну изрыгать проклятия в адрес его аллаха и всех рьядом стоящих пророков, мы дальше вместе с группой не поедем, а останемся с моим другом в этом симпатичном городе и распорядимся свободным временем на своё усмотрение.
Увидев меня, Галя тут же затараторила:
– Стас, ну, убедите хотя бы вы его, нельзя нам отрываться друг от друга, мало ли, что случится, вся ответственность падает на меня!
У нас, в конце концов, общая виза на всю группу, и мы не можем по одиночке возвращаться на корабль.
Я видел, что Митя был готов снова броситься в бой и я решил найти компромисс:
– Галя, время уже подбирается к двум часам дня, пора уже обедать, а у нас с другом строгое расписание, потому что оба страдаем гастритом.
Нам уже пора принять лекарство и скушать что-нибудь диетическое, и никак не климатит где-то на ходу перехватить неизвестно чего, а потом полтора часа пилить в Рабат, чтобы посмотреть дворец, в котором проживает их король с многочисленными домочадцами, нам с другом это не кажется привлекательным.
Поэтому, давай тихонько договоримся - к шести часам мы будем на причале стоять, как штык, а Митя даёт тебе честное комсомольское, что мы тебя не подведём.
Ты же знаешь, что с английским у меня порядок, за себя постоять можем, а вечером с нас будет причитаться...