Захваченная грешником

Херд Мишель

Карсон кивает, затем черты его лица смягчаются, когда его взгляд падает на кого-то позади нас.

— Моя жена, — он указывает на дверь, — Хейли проводит вас в ваши апартаменты. У нас на территории есть только одно правило — никаких убийств.

Вау, неужели это действительно нужно было говорить?

Я оборачиваюсь и вижу, что Хейли — полная противоположность Карсону. Она прекрасна, на ее лице дружелюбная улыбка.

— Добро пожаловать. — Она подходит ближе, затем говорит. — Мне сказали,

Джеймс ранен?

Я кладу руку Джеймсу на спину.

— Да. Однако он перенес операцию.

Хейли кивает.

— Пока я провожу остальных в ваши апартаменты, мы хотели бы осмотреть Джеймса в лазарете. Мистер Статулис потребовал, чтобы о нем позаботились наилучшим образом.

Облегчение захлестывает меня, и я толкаю Джеймса локтем.

— Позволь им взглянуть на твою рану.

Хейли показывает Джеймсу, куда идти, и пока остальные из нас следуют за ней по коридору, я достаю свой телефон и снова набираю номер Николаса. В последний раз я слышала о нем, когда он прислал мне сообщение через два часа после того, как мы покинули Ванкувер.

Когда идут гудки, мое сердце замирает.

— Нет ответа? — Спрашивает Афина.

Пока я качаю головой, мы слышим крик Бэзила:

— Афина, милая!

— Бэзил! — Она срывается на бег, и когда я смотрю, как она прыгает в объятия своего мужа, который, должно быть, прилетел из Афин, чтобы встретить нас здесь, мне приходится остановиться и отдышаться от волнения за собственного мужчину.

Пожалуйста, Николас.

Ты обещал.

Глава 43

НИКОЛАС

(Вскоре после ухода Тесс…)

Когда двери лифта открываются и Лука, Виктор, Лиам и Габриэль входят в пентхаус, в моих венах ощущается прилив энергии.

Остальные члены Священства прибыли.

Виктор подходит, чтобы обнять меня, и, хотя это чертовски неловко, я принимаю это.

— Я сожалею о твоей потере, — бормочет он, прежде чем отстраниться, гнев переполняет его голос.

— Спасибо, — автоматически отвечаю я. Даже если насилие ожидаемо в той жизни, которую мы выбрали для себя, оно по-прежнему обрушивается, как гребаная сука, всякий раз, когда мы теряем любимого человека. Преследование стариков, женщин и детей не оправдывается. Ты убираешь солдат, мужчин, которые, блять, умеют драться.

Лука указывает большим пальцем через плечо.

— Мы привели дополнительных людей.

Я начинаю кивать, когда лифт снова открывается. Эмоции зашкаливают, когда я вижу, как Люциан, отец Луки, входит в пентхаус с Алексеем Козловым и Дмитрием Ветровым, дядей и отцом Виктора — он являются лучшими ассасинами, которых когда-либо производил наш мир.

Люциан подходит, встает передо мной и, положив руку мне на плечо, говорит:

— Я уважал твоего отца, Николас. Мы здесь, чтобы почтить наш союз.

Иисус.

Сжав

челюсти, желая, чтобы мой отец был здесь и стал свидетелем этого момента, я отвечаю:

— Спасибо, мистер Котрони.

— Давай выпьем, а потом убьем нескольких ублюдков, — мрачно усмехается Алексей, направляясь к моему бару с напитками.

Уголки моего рта медленно приподнимаются.

Манно ни за что не переживет это нападение.

— Я внимательно следил за домом Манно в Торонто, — говорит Виктор. — Не было никакого движения. Последним, кто входил в дом, был племянник Рикко. — Его глаза встречаются с моими. — Я думаю, они затаились после нападения на тебя.

— Гребаные трусы, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы, ярость снова вибрирует во мне.

— Мы полетим в Торонто, — говорит Лука. — Как только все будут там, мы отправимся прямиком в дом Манно и нападем.

— Мы уже сталкивались с подобными нападениями раньше, — вмешивается Люциан. — Будет лучше, если мы ударим с двух сторон. Мы разделимся на две группы, одна ударит с тыла, а другая ворвется спереди.

Я киваю в знак полного согласия.

— Мы возьмем тыл, — бормочет Алексей, прежде чем опрокинуть стакан водки.

— Тот, кто доберется до Манно первым, не убьет его. Он мой, — заявляю я твердым и властным тоном.

Мужчины кивают в знак понимания.

Я улучаю момент и смотрю на каждого из них, чертовски благодарный за те союзы, которые мы с отцом заключили за эти годы.

— Я ценю это.

— Пора заканчивать с этим. Пошли, — приказывает Виктор.

Когда мы начинаем покидать пентхаус, я отправляю Тесс последнее сообщение.

Если я не справлюсь, ты останешься, блять, верна мне до самой смерти. Я люблю тебя, Тереза. Отныне и навсегда.

Я знаю, что прошу чертовски многого, но клянусь, я буду преследовать ее сексуальную задницу, если она когда-нибудь позволит другому мужчине прикоснуться к ней после моей смерти.

_______________________________

— Проверка наушников, — говорит Андреас. Всем требуется пара минут, чтобы убедиться, что их наушники работают.

Я надеваю бронежилет и убеждаюсь, что у меня полные обоймы во всех пистолетах.

Впереди я вижу, как колонна Люциана сворачивает направо по улице, чтобы подойти к дому Манно с тыла.

Андреас берет ракетницу и, стоя на джипе, балансирует оружием на правом плече.

— Через три… — он начинает обратный отсчет. — Два… — Мы сворачиваем за угол, дом Манно напротив в тихом тупике. — Один.

Зажигательная граната запускается со свистом, и через несколько секунд часть передней стены и ворота разлетаются на куски.

Я здесь, ублюдок.

Охранники Манно разбегаются, как гребаные крысы, и в тот момент, когда мы проезжаем по развалинам, прорывая фронт, автомат начинает греметь в моих руках.