Закат владыки морей
Шрифт:
Когда фюреру указали, что она связана с серьезным риском, Гитлер ответил, что, оставаясь в Бресте, корабли раньше или позже, но неизбежно станут жертвами бомбардировок. Он сравнил эскадру с пациентом, больным раком, который обречен, если не решится на операцию. Гитлер показал, что лучше понимает противника, чем его адмиралы. Он был убежден, что англичане не сумеют отреагировать достаточно быстро, чтобы остановить корабли после того, как они двинутся в путь [159] . В этом фюрер был совершенно прав. Замешательство и нерешительность характеризовали все действия англичан во время этого прорыва. С мая 1940 или мая 1941 годов не изменилось решительно ничего.
159
Гитлер
Кроме того, Гитлер был в целом прав, когда говорил, что корабли из Бреста следует перевести в Германию, поскольку Королевские ВВС начали готовить более мощные налеты на этот порт. В этом больше повинен неукротимый нрав Уинстона Черчилля и его знаменитые записки, которые он любил адресовать своим командирам. Достопочтенные Маршалы Авиации по-прежнему, как завороженные, видели только германские города, совершенно не обращая внимания на морские дела.
Но бомбардировщики вернулись, и вечером 6 января одна бомба разорвалась под бортом «Гнейзенау», стоящего в доке. Были затоплены 2 отсека, пострадала бортовая броня.
Англичан в это время гораздо больше беспокоила безопасность конвоя WS-16, чем перспектива прорыва брестской эскадры. Черчилль сказал Паунду, что этот конвой имеет решающее значение для хода войны на Среднем Востоке, поэтому он должен дойти до цели с минимальными потерями, а лучше — вообще без потерь.
«Что вы можете сказать о кораблях в Бресте?» — спросил он адмирала. Выяснилось, что Черчилль опасается, как бы немцы не попытались перехватить конвой, пока он идет через Бискайский залив.
Паунд немедленно приказал Тови отправить «Родней» в Клайд, чтобы он прибыл туда к 15 февраля. Однако линкор провел несколько месяцев в Исландии и ему был крайне необходим текущий ремонт. Состояние «Роднея» было слишком плохим, и его место в составе эскорта WS-16 занял «Ринаун». К конвою присоединился авианосец «Формидебл», следующий на Дальний Восток с адмиралом Сомервиллом на борту. Соединение Н получило приказ находиться в готовности «на случай, если немецкие линейные крейсера попытаются действовать в Атлантике».
Тем временем повышенная активность немцев не укрылась от бдительного ока Берегового Командования. Немцы перебросили на юг дополнительные эсминцы, а большие корабли постоянно проводили учения в открытом море. Поэтому сэр Филипп Жубер 8 февраля написал меморандум, в котором предупреждал, что ряд признаков «указывает на попытку прорваться через Ла-Манш в любое время после вторника 10 февраля». Состояние погоды, величина прилива и фаза луны облегчали такую попытку.
Немецкая эскадра, состоящая из «Шарнхорста», «Гнейзенау» и «Принца Ойгена», действительно вышла в море 11 февраля в 20.45. Операция «Церберус» началась с задержкой в 3 часа из-за очередного воздушного налета. Развив скорость 27 узлов, эскадра в темноте прошла мимо острова Уэссан примерно в полночь и взяла курс на Ла-Манш. Она миновала остров Олдерни в 5.30, а когда начало светать, первые истребители Люфтваффе уже кружили над кораблями, прикрывая их от возможных воздушных атак. Но пока ничего не происходило.
Королевские ВВС имели на юге Англии около 240 дневных бомбардировщиков и 550 истребителей. Береговое Командование располагало 3 эскадрильями торпедоносцев, которые насчитывали 33 «Бофорта», и несколькими бомбардировщиками «Хадсон». Кроме того, в Манстоне находилась 825-я эскадрилья ВСФ, состоящая из 6 «Суордфишей». Люфтваффе держали над кораблями постоянный патруль из 16 истребителей, во время прохождения Дуврского пролива он был усилен. Всего к операции было привлечено 250 самолетов. В результате английская авиация превосходила по численности немецкую в 2 или 3 раза. Однако выяснилось, что КВВС совершенно не подготовлены к подобным операциям. Ничего похожего на действия японцев у берегов Малайи или немцев на Крите британской авиации не удалось.
«Слабость крылась в малом числе торпедоносцев, а также в недостаточной подготовке тяжелых бомбардировщиков к той работе, которая предстояла. Лишь сейчас в полной мере ощутили последствия бесконечных проволочек в обеспечении Берегового Командования современными торпедоносцами и подготовленными экипажами. В довоенное время штаб КВВС упорно предпочитал бомбы торпедам в качестве главного
Но даже если все это было понято, никаких результатов не воспоследовало. Один из старших офицеров КВВС снова самоуверенно заявил, что если немецкая эскадра совершит подобную попытку, это предоставит летчикам «уникальную возможность». Немцы попытку совершили [160] .
160
Для ясности следует привести оценку КВВС, сделанную 2 февраля:
«Наши бомбардировщики показали, что мы не можем рассчитывать на них, если требуется повредить вражеские корабли».
Этот тон резко отличался от высказываний верхушки командования. В июне попытка «Либерейторов» атаковать итальянский флот закончилась форменным балаганом, однако лорд Теддер писал:
«Достигнуто несколько попаданий, и нет сомнений, что бомбовая и торпедная атаки были выполнены хорошо».
«Итальянский флот повернул на север сразу после наших атак».
Далее он заявил, что из этих атак можно было извлечь полезные уроки.
«Если дать правильным самолетам правильные бомбы, мы сможем восстановить положение на Средиземном море, загнать вражеские линкоры в порты и освободить наши морские коммуникации».
«Соображения» Адмиралтейства, выпущенные 2 февраля, правильно предсказывали, что если немецкие корабли попытаются прорваться, Ла-Манш будет самым вероятным маршрутом. Новый рейд в Атлантику считался практически невозможным, так как экипажи линейных крейсеров не были готовы к столь рискованному путешествию, как, впрочем, и сами корабли. «Мы вполне можем обнаружить 2 линейных крейсера и тяжелый крейсер вместе с 5 большими и 5 малыми эсминцами, идущие через Ла-Манш. Над головой у них будут постоянно кружить до 25 истребителей», — предупреждали моряки. На рассвете 12 февраля ситуация была именно такой.
Чтобы сразу обнаружить выход немецких кораблей и нанести по ним удар крупными силами, был разработан план «Фуллер», в котором были задействованы подводные лодки, самолеты-разведчики и радиолокационные установки. Все пошло прахом. Впервые немцев обнаружил дежурный истребительный патруль, болтающийся над проливом. К этому времени немецкие корабли уже миновали устье Соммы и подошли к самому опасному отрезку маршрута. 2 «Спитфайра», пролетевшие над эскадрой, приземлились на базе в 11.09 и сообщили потрясающую новость. В 11.30 со скрипом завертелись колеса плана «Фуллер». В результате немцы попали под серию разрозненных атак торпедоносцев, тяжелых бомбардировщиков, торпедных катеров, флотилии эсминцев из Гарвича и побывали под огнем береговых батарей. Все они были проведены очень смело и очень неумело. Атакующие понесли тяжелые потери, но не добились ни одного попадания. Ни один немецкий корабль даже не снизил скорости.
В 12.18 первыми в игру вступили береговые батареи Дувра. Они выпустили по немцам 33 снаряда калибра 234 мм, но самое «близкое» попадание легло в миле по левому борту.
В 12.25 появились 5 торпедных катеров, вышедшие из Дувра. Они держались на большом расстоянии, так как без поддержки артиллерийских катеров не сумели прорвать даже внешнее кольцо охранения, состоящее из торпедных катеров. До прорыва внутреннего кольца эсминцев дело вообще не дошло. Один катер из-за аварии атаковать не сумел, 4 остальных выпустили торпеды с дистанции 5000 ярдов, не добившись попаданий. Атака 3 торпедных катеров из Рамсгейта была такой же безрезультатной.
Вскоре после 12.45 в атаку вышли «Суордфиши» морской авиации. Атака была проведена с прямо-таки безумной отвагой. Тихоходные торпедоносцы прорвались сквозь огневую завесу и истребительное прикрытие. Лишь одна из 5 истребительных эскадрилий, которые были выделены для сопровождения торпедоносцев, в действительности прикрывала их. Все 6 торпедоносцев были сбиты зенитками и немецкими истребителями в считанные минуты. Ни одна из сброшенных торпед в цель не попала. За это самопожертвование командир 825-й эскадрильи капитан-лейтенант Юджин Эсмонд был посмертно награжден Крестом Виктории. Немцы следили за этим побоищем с восторгом и ужасом. Холодные слова рапорта вице-адмирала Цилиакса показывают, что немцы никак не могли поверить в то, что англичане действительно прилагают все усилия, чтобы остановить его корабли.