Закат Железного города

Тихий Даниил

Но вырвать жизнь из кибернетика так и не смогли.

Он совершил прыжок вниз, пролетел без малого три метра и приземлился на ноги. Компенсаторы нагрузки без труда справились с этим прыжком, икроножные механизмы не исчерпали и половины своей мощи, а имитатор гравитации, встроенный в силовой костюм, сделал несущественным влияние массы корпората на приземление.

Под военным комбинезоном специальных операций и силовым костюмом он был копией человека. Но оболочка являлась фикцией. Все внешние атрибуты были выплавлены из современной синтетики.

Укрывающиеся

среди обломков, выжившие после налёта рекоптера пехотинцы, открыли огонь. Но собиратель плоти и не думал сражаться. Подобно пришедшему в ярость носорогу он рванулся к всё более и более сужающемуся выходу, не обращая внимания на ближайших стрелков и препятствия на своём пути. Он был настолько силён что врезавшись в груду камня размерами себе по грудь, раскидал её практически не замедлившись.

Но второй боец корпорации — действовал иначе.

С самых первых мгновений высадки он уклонился от боя. Невидимый для обычных средств визуального контроля собиратель плоти проскользнул к опорной колонне и по ней забрался наверх, к потолку. Контролируя сразу три дистанционные, аэродинамические камеры, он держал под пристальным контролем всё поле боя и сливал информацию в координационный блок группы.

Именно благодаря его работе, корпорат в силовой броне так легко и быстро зачистил пулемётный расчёт. Не поступи приказ к отступлению, следующими его целями стали бы снайперы и командир отряда.

Как только рекоптер выскользнул за переборку, а силовик в броне помчался к выходу, наблюдатель свернул свою деятельность. Упал вниз, на перрон и погрузив два кистевых клинка в попавшихся на его пути стрелков, бросился наутёк.

Мясорубка у переборки не заняла и двух минут.

* * *

— Успели мать его за ногу! Чуть не прихлопнуло к чёрту!

За нашими спинами с грохотом встала на место аварийная переборка. Находясь внутри технической ячейки, мы с тревогой прислушались к звукам наверху.

Кажется, больше не стреляют?

Волк выглядел так, что краше в гроб кладут. Лицо разбито, весь грязный как чёрт в крови и потрёпан до усрачки. Хорошо, что я себя со стороны не вижу, наверняка мой видок не лучше. Но одно было хорошо, снайпер был прав — больше не стреляли.

Скрываясь из тоннеля в техническую зоне мы приняли правильное решение. То что мы увидели прежде чем скрыться, не пожелаешь даже врагу.

— Нужно выбираться, может кому помощь нужна.

В отличии от собирателей плоти мы понятия не имели, что кроме нас в тоннеле кто-то есть. Карты открылись лишь тогда, когда чудовищная машина, висящая невидимой едва ли не в полусотне метров от нас, рванулась вперёд, открывая огонь из всех орудий.

А с перепугу не пальнут?

Берясь за поворотный механизм люка, я прокряхтел:

— Главное, чтобы осталось кому… мля!

Механизм едва поддался. Сказывалось долгое отсутствие технического обслуживания.

Открыв люк и аккуратно шагнув в тоннель, я охренел от открывшейся мне картины. В воздухе поселилась

густая дымная взвесь. Где-то над нами, на перроне, стонал раненный и матерились люди. С потолка редкой капелью срывалась плазма. На втором ярусе противоположного перрона вовсю занимался пожар.

Под подошву попало что-то мягкое и отступив в сторону я увидел часть человеческого лица. Пришлось срывать с себя маску и блевать прямо там, где стоял. Волк вышел следом и остановился возле меня, положив на моё плечо руку.

Бойцы не обратили на нас внимания, ибо все выжившие по эту сторону переборки выглядели одинаково.

Как люди, которых опалило войной.

Покрытые копотью и пылью, выжившие бойцы оказывали первую помощь раненным и приходили в себя. Современный бой, да ещё и с таким противником проносится перед глазами молниеносно. Всё свистит, трещит, грохочет, постоянно затемняет визоры вспышками и опаляя горячим воздухом, бросает в забрало тучи мелких камушков и прочего мусора.

Сориентироваться в таком хаосе совсем не просто, и мне было не по себе от осознания того, через что прошли эти люди.

Установленные на рекоптер орудия буквально перемололи солдат, укрывшихся среди завалов на парамагнитной ветке. Калибр этих пушек наверняка находился где-то очень близко к крупнокалиберным пулемётам, а такие пули без труда разносили крупные бетонные обломки и разрывали людей на куски.

За то время пока мы искали старшего, помимо куска лица я наткнулся на руку и ноги, отделённые от какого-то солдата.

Мясорубка, а не бой.

Офицер нашёлся на перроне. Зажимал артерию бойцу, пока другие держали конечности раненного. Солдат плакал и дёргался, пытался говорить и тем самым только мешал медику, который на наших глазах сделал инъекцию, чем полностью утихомирил солдата.

Когда глаза на окровавленном лице закатились, мед брат активировал хирургическую перчатку и полез в рану. А я отвёл взгляд, не желая смотреть на шею, что превратилась в ломоть иссечённого осколками мяса.

Офицер поднялся и обратил на нас внимание.

Высокий мужик с характерными грязными разводами на лице, оставшимися после того, как он открыл забрало шлема, уставился на меня злым взглядом тёмно-коричневых глаз:

— Моё системное имя — Скельт, в этом тоннеле я за главного. Поможете с раненными. Поступаете в распоряжение медика.

Не дав мне сказать ни слова, офицер протиснулся между нами и спрыгнул на рельсы.

Круто он с нами…

Я на это лишь заметил:

— Ситуация не располагает к спорам.

Тяжело раненных оказалось трое. Ещё через пять минут уже двое. Их то мы и потащили на носилках в общину, с парой бойцов Скельта и мед братом, контролирующим их состояние. А ещё через пять минут нас встретила целая делегация во главе с Кардиналом и Шило.

Отделённый от вагонов технический состав с транспортного узла стал машиной для эвакуации. Стало понятно, что вышестоящие лица неотрывно следили за происходящим и готовились к самым нестандартным ситуациям.