Заклятие Горца
Шрифт:
Этот ответ исчерпывающе характеризовал его отношение к ней. Он знал, что был реален, и если она была слишком непробиваема, чтобы понять это, то это не его проблема. Конечно, заблуждение попыталось бы самосохраниться, не так ли?
Ну как он мог быть реальным?
У нее не было никакого опыта для того, чтобы иметь дело с необъяснимым. Нужны факты. Все, что она могла сделать — это исследовать случай, и накапливать результаты, пока не узнает больше.
Наконец, приняв решение, она подошла к настенному выключателю и щелкнула
И впервые действительно хорошо рассмотрела его.
Отпад, думала она, ее глаза расширялись, пытаясь впитать как можно больше его в себя. Два предыдущих раза были краткими по времени, а комната плохо освещена, так что она лишь мельком рассмотрела его. У нее создалось только общее впечатление о нем: большой, смуглый, очень сексуальный мужчина.
Она не рассмотрела деталей.
А какие это были детали!
Ошеломленно она постепенно упускала глаза… ниже. Снова. Медленно.
— Не торопись, девушка, — бормотал он так мягко, что она едва услышала его. Его следующий комментарий был преднамеренно вне зоны ее слышимости, шелковистое: — Я планирую не торопиться с тобой.
Он был высок, заполняя зеркало сверху донизу рамки. Мощно сложенный, с широкими плечами и слегка перекатывающимися мускулами, на нем была кристально чистая юбка из темно-красной с черным ткани и черные кожаные ботинки, и если она не ошибалась, на запястьях у него блестели металлические браслеты.
Никакой рубашки. Зло выглядящие черные и темно-красные татуированные руны покрывали левую сторону его скульптурной груди, начинаясь у основания его грудной клетки, проходя через сосок поперек плеча и заканчиваясь у основания его челюсти. Каждый мощный бицепс был также окружен полосой темно-красных и черных рун. Густой, шелковистый след темных волос начался чуть выше пупка и скрывался в пледе.
О, Боже, что он укрывал? Что было той выпуклостью, поднимающей клетчатую материю?
Ее пристальный взгляд застрял там в течение неуклюжего момента. Ее глаза продолжали расширяться. Впитывая мелкими глотками воздух, она резко отвела глаза. Кровь прилила к щекам.
Она только что глазела на его член.
Стоя там, со всей очевидностью уставившись на него. Достаточно долго, чтобы он заметил. Это было не характерно для нее. Ее гормоны, так или иначе, пришли в серьезно неисправное состояние. Она интересовалась артефактами, не членами.
Она подняла взгляд к его лицу. Оно было также греховно великолепно, как и остальная часть. Он имел точеные, гордые черты древнего кельтского воина: сильная челюсть и скулы, высокомерно поднятый прямой аристократический нос, и рот столь сексуальный и искусный в поцелуях, что ее собственные губы инстинктивно сжались, а затем раскрылись, только смотря на него, как будто ожидая поцелуя. Она облизала их, чувствуя себя странно притихшей. Темная тень щетины пробивалась на его твердой челюсти, заставляя его розовые губы казаться еще более сексуальными в окружении этой грубой мужественности.
Его волосы были не черные, как она думала в темноте, а насыщенного, блестящего цвета красного дерева с прядями золота и меди. В половину из них было вплетено множество узких шнурков, соединенных на концах блестящим металлическим плетением из бисера. Его глаза были цвета виски, кожа бархатная от загара.
Он даже из зеркала источал первобытную, элементарную мощь, возвращал во времена, когда мужчины были мужчинами, а женщины поступали так, как им говорили.
Ее глаза сузились. Она не выносила такой тип. Шовинистические, властные мужчины, которые думали, что они могли командовать женщинами.
Очень плохо, что ее тело, по всей видимости, имело другое мнение. Очень плохо, что ее тело, определенно казалось заинтригованным различными возможными распоряжениями, такими как: сними свою одежду, женщина; позволь мне почувствовать твой вкус на кончике моего языка…
Он был похож на мужчину, который не примет в качестве ответа слово «нет», такой не допустит запретов от женщины; мужчина, который, получив женщину в кровать, не освободит ее, пока не сделает все, что должен был сделать с ней, трахнет ее настолько полно, что она не сможет подняться.
— Вызови меня, женщина, — поступила напряженная команда низким сексуальным шепотом с шотландским акцентом. Его голос был столь же невероятен, как и внешность. Глубокий и богатый как горячий, темный ром, который стекал в ее живот, разжигая медленное пламя.
— Нет, — сказала она слабо. Ни за что снова она не позволит повлиять ему на себя, независимо от того, как много было в нем тестостерона.
— Тогда я предлагаю тебе, женщина, прекратить так смотреть на меня.
— Как так? — ощетинилась она.
— Как будто ты желаешь пройтись по мне своим язычком снова. И не только по моей спине. — Он поймал свою нижнюю губу между зубами и выдал ей дьявольскую улыбку.
— Я не хотела облизывать тебя, — защищалась она. — Я уже говорила, что думала, что ты был мечтой.
— Любая мечта, какую ты пожелаешь, женщина. Но для этого нужно вызвать меня.
Его пристальный взгляд, горящий огнем, обстреливал ее, задержавшись на грудях и бедрах.
Тепло разливалось по ее коже, где скользил его пристальный взгляд.
— Нет.
Он пожал плечами.
— Это твой выбор, дорогуша. Умрешь напрасно. Не говори, что я не предлагал свою помощь.
Он отвернулся. Серебристая поверхность, скрывая его, слегка колебалась, черные пятна вокруг краев текли и убывали, как будто поверхность стала внезапно жидкостью, и вот она созерцала простое зеркало.
— Эй, подожди! — кричала она, впадая в панику. — Вернись сейчас же!
Ей нужны были ответы. Она должна была знать, чего ожидать. Чем было зеркало; как такое могло случиться; кто пытался убить ее; действительно ли есть еще убийцы, посланные за ней?