Закодированный
Шрифт:
Поддержала его и Татьяна, сказав Гоше:
– Обойдешься, дорогие слишком!
И купила хоть и не «Приму», сигареты с фильтром, а все ж намного дешевле тех, на какие указал Гоша, и, охотно сообщаю, отечественные.
– И пива бы бутылочку, – попросил Гоша вполне деликатно, понимая, что пока его судьба в руках этой женщины.
– Ага, конечно! К врачу идешь, забыл?
И они пошли дальше.
Татьяна посматривала на Гошу и удивлялась. Вроде и тот же – а другой. Если прежний Гоша был похож на ребенка, то этот… нет, не на мужчину пока еще в полном объеме, скорее на подростка. Движения какие-то
– Кстати, а какой врач тебе нужен? – спросила Татьяна.
– Ясно, что не терапевт. Невропатолог, наверно.
– Скорей психиатр.
– Я что, псих? Ты чего?! – закричал обиженно Гоша.
– Ты не псих. Но болезнь явно психическая.
– Да уж…
И Гоша вдруг захохотал, показывая пальцем на старика, который мчался к автобусу, подошедшему к остановке, но потерял тапок и метался: и тапка, хоть и драного, жаль, и автобус может уйти.
– Погоди! – кричал старик водителю, нелепо ковыляя то к тапку, то к автобусу.
– Чего ржешь? – спросила Татьяна. – Помог бы.
– С какой стати? – удивился Гоша. – Не будет в тапках по улице бегать!
И в словах его была несокрушимая (опять же подростковая какая-то) логика – которой, впрочем, наделено у нас и взрослое население.
Психиатр Всеволод Кобеницын оказался свободен. Летом у него вообще было мало работы: во-первых, сезонные обострения душевных недомоганий приходятся чаще на весну и осень, во-вторых, нет призывников, которых тоже весной и осенью приволакивают родители в надежде обнаружить у своих чад с помощью Кобеницына какие-либо отклонения и тем самым избавить от службы в армии. Пытались давать и взятки, но Кобеницын был неподкупен. Он вообще работал здесь временно, трудился над кандидатской диссертацией и мечтал устроиться в большую, серьезную клинику. Одно плохо: мало практического материала, мало интересных случаев. Поэтому пациент с ретроградной амнезией его заинтересовал сразу.
Выяснив, каковы симптомы, он начал объяснять Гоше и Татьяне:
– Поскольку налицо фактор шока, в данном случае – огня, можно надеяться на то, что это сработает еще раз.
– Огнем меня, что ли, напугать? – спросил Гоша.
– Не исключено.
– А если я не вспомню, а последнюю память потеряю?
– Возможно и это. До сих пор никто не знает, почему выключается и почему включается память. Но есть методики постепенного восстановления. Например: задавать вопросы. Задавать и задавать вопросы. И пробовать сделать то или это. Ориентироваться не на знание, потому что его нет, а на интуицию, на ощущения, на смутные образы. То есть – что нравится, что не нравится, что привлекает, что отталкивает, куда тянет, а что, наоборот, вызывает отвращение. Так постепенно может проясниться социальный статус, уровень интеллекта и так далее. Например, как вы думаете, есть у вас семья или нет?
Гоша задумался. Татьяна ждала ответа с не меньшим, чем психиатр, интересом.
– Нет, как-то не чувствую, – ответил Гоша.
– Вы человек физического труда? По ощущениям?
– Землю пахать не рвусь, – ответил Гоша.
– А в теплице работал, между прочим, – напомнила Татьяна.
– В бессознательном состоянии, – сказал Гоша.
– Уверенного ответа нет? – спросил Кобеницын. – Тогда надо пробовать.
– То есть физический труд? – уточнил Гоша без энтузиазма.
– В том числе. Все пробовать.
Гоша и Татьяна вышли из поликлиники в равной мере неудовлетворенные: Татьяна поняла, что прежнего Гошу, к которому она привыкла, уже не вернуть, а Гоша остался в неведении относительно себя.
Тут они столкнулись с Лидией – она заходила в поликлинику по каким-то своим мелким недомоганиям. Лидия чувствовала себя неловко перед Татьяной и заранее приготовила объяснение:
– Здравствуйте! – сказала она. – Таня, ты представляешь: увидела твоего с газом и подумала, что он в газе понимает, позвала к себе горелку посмотреть, я тебе рассказывала, помнишь, у меня там утекает, а он, оказывается, не соображает ничего. Вы бы сказали бы! – мягко укорила она Гошу.
– Я вас не знаю, девушка! – сказал ей Гоша с раздражением. Но тут же спохватился и добавил с неожиданной игривостью: – Но можем познакомиться!
– Ну, так тоже не надо! – оскорбилась Лидия. – Не знает он! Я вам ничего такого не сделала!
– А хотела? – улыбнулась Татьяна, которая ничуть не была в претензии на подругу: знала ее неисправимый характер. Да и не из-за кого в претензии быть.
– Ничего я не хотела! Сроду, Тань, ты обо мне что-то думаешь!
– Да ладно, не думаю я ничего!
Они разошлись вполне мирно.
– Кто это? – спросил Гоша.
– Подруга.
– Похоже, я ее знал?
– Знал.
– Предупредила бы, а то неудобно получилось. Женщина вообще-то симпатичная.
– Догони, – равнодушно предложила Татьяна.
– Делать мне больше нечего! Нет, в принципе можно. Но не сейчас.
Гоша насупленно шел по улице и бормотал:
– Статус, интеллектуальный уровень… То, что не дурак, это я чувствую. А статус… Не бедный я, надо думать.
– Почему это? – спросила Татьяна.
– А на машины смотрю, – показал Гоша, – и понимаю: дорогие и хорошие мне нравятся, а дешевые и плохие – нет.
– Дорогие и хорошие мне тоже нравятся, это еще ничего не значит.
– Тоже верно… А я совсем без денег был?
– Совсем.
Татьяна ответила легко и просто – была готова к этому вопросу. Если бы Гоша был прежним, она сказала бы: да, были деньги и есть, но давай-ка подождем их тратить, пока ты не вернешься в память. Теперешний же Гоша казался ей слишком ненадежным. Отдашь ему деньги – как бы беды не вышло.
Опасения ее, кстати, тут же подтвердились: по дороге встретился зал игровых автоматов со скучающим охранником у двери, и Гоша, остановившись, сказал:
– Тянет.
– Куда?
– Туда.
– Еще чего, последние деньги проигрывать!
– Доктор сказал: все надо проверять. А то не вспомню. Если тянет – почему тянет? Может, просто так, а может, не просто.
– Без проверки обойдемся, – сказала Татьяна. – Тянет – перетерпишь!
– И пива нельзя?
– Нельзя!