Заколдованные дети
Шрифт:
– И дорого? – предпочла не заметить комплименты в свой адрес хитрая кошка.
– Ну, мне сделали скидку.
– Меня тоже покупали? Сколько я стоила?
– Пять гривен.
– Шо цэ такэ?
– Это украинские деньги.
– То есть ты меня за валюту брала? Я, что ли, валютная? – глаза Мани увеличивались по мере уточнения информации, как воздушные шарики при надувании их.
– Получается, так.
– И много за пять гривен можно чего купить?
– Несколько лет назад
– Получается, я стою как билет в трамвай?
– Не расстраивайся, Мань. Зато трамвай – валютный, а ты у нас – иностранка, – пощадила я кошкино самолюбие.
Маня задумалась. С одной стороны, ей нравилось быть валютной иностранкой, с другой стороны – её явно смущала цена трамвайного билета. Что-то тут не стыковалось… Взгляд её затуманился, нужно было срочно отвлечь кошку от вредоносных умозаключений.
– Маня, а зато Ляльку мы покупаем за деньги, которые вы с Кубой заработали! – тоном заговорщика сообщила я.
Кошенция встрепенулась, взор прояснился.
– В смысле – заработали?
– Ты же читаешь мои рассказы – про себя, про Кубу. Вот эти рассказы и помогли нам заработать денежку, чтобы купить собаку. Гордись!
– Так это я?! Я что, работала?! Я?!! Ты меня работать заставляла, а я и не заметила?!
– А чего тут замечать, ты же не лес валила. Кроме того, каждый человек должен приносить пользу, и его домашний питомец тоже имеет коэффициент полезного действия – КПД называется.
Я хотела разумным объяснением хоть чуть притушить кошкино возмущение, но Маняха вытаращила глаза и начала нервно глотать воздух.
– Эй ты, Рыжий, иди-ка сюда! Ты в курсе, что мы Этих содержим своим капэдэ?
Куба, удобно устроившийся на прохладном деревянном полу возле дивана, приподнял голову.
– Чем?
– Балбес! Капэдэ! За него деньги платят, а Эти их себе присваивают!
– А зачем они мне – деньги-то?
– Идьё-о-о-от…– аж простонала Маня.– Мы с тобой Этим на собаку заработали! А меня никто не спрашивал, хочу ли я пластаться на вторую собаку! Я и первую-то не хочу!
– А кто первая? – зевнул Куба.
– Ты! Ты – первая!
– Я мальчик… я не первая…– недоуменно проворчал Куба.
– Дебила ты кусок, а не мальчик! Куда жаловаться-то?! Кому?!
Маня забегала вокруг своей оси. Со стороны могло показаться, что она ловит свой хвост, но на самом деле это была суетливая истерика.
– Мань, что случилось-то? – попыталась я ту истерику унять.– Ты же согласилась на вторую собаку. Ты обещала её воспитывать. Куба тоже рад сестричке.
– Отвали, рабовладелька! Я не давала согласия на растрату своего капэдэ! – идти на мировую меркантильная кошка явно не собиралась. Внезапно прекратив бег за хвостом, она повернула голову, сощурила глаза и поинтересовалась:
– А сколько мы там заработали?
– Достаточно, даже чуть больше, чем нужно было.
Обессиленная невозможностью вернуть «свои» средства, кошка рухнула на бочок и вытянула лапы.
– Я протестую. Немедленно верни мне мой капэдэ.
– Не смогу я этого сделать, Мань! – вздохнула я уже почти виновато.– Деньги переведены на карту Лялькиной заводчице.
– Тогда пусть она отдаёт мою половину! Если этому дурачку всё равно, то мне мой капэдэ дорог как память. Я требую возврата.
– Зачем?
– Затем.
Всё с Маней понятно: ей важно сохранить принцип свободы. И зачем я ей только сказала, что она что-то заработала?.. Придётся в педагогических целях сменить собеседника.
– Куба, а ты рад, что у нас будет Лялька?
– Я рад, прямо сильно-сильно рад! – простодушный и искренний Куба включил веер своего хвоста.– Только ты всё время обещаешь, а Ляльки всё нет и нет.
– Скоро уже, скоро заберём нашу девочку из питомника! Потерпи. Будешь её воспитывать?
– Эй! – услышала я из угла, где только что от возмущения умирала Маняха.– Ты какого рожна ему мои привилегии отдаёшь?
Лучшего способа напомнить Маняхе Эдуардовне, что она застолбила за собой роль няньки и крёстной, просто нельзя было придумать.
– Но ты же не хочешь вторую собаку…
– Я капэдэ хочу, а не собаку. Капэдэ вернёшь?
– Не верну.
– Ну, тогда прекращай этого дурачка настраивать против меня. Воспитывать мелкую буду я.
Уф… Пришли к соглашению.
Оставив своих хвостатых детей, я отправилась на кухню доваривать холодец для Эдика. Муж недавно рёбра сломал, и ему прописали диван, телевизор и хондропротекторы из свиных ножек. Перемешивая густое варево, прислушиваюсь к разговорам в комнате.
– Ну ты чего, Мань?.. С Лялькой же будет весело! – старается умаслить Куба сварливую кошку.
– А мне и сейчас не грустно.
– Она хорошая.
– Тебе совсем не обидно, что ты пахал как сивый Карло, а у тебя деньги отобрали? Совсем не обидно?
– Совсем. А тебе обидно?
– Естественно. Я, в отличие от тебя, ночей не спала, вынашивала идеи для рассказов. Я на своём хребте весь дом тяну, чтобы хоть что-то заработать… Я, можно сказать, язык до мозолей стёрла, диктуя Этой, что писать надо… Знаешь, сколько нервов надо иметь, чтобы с ней хоть один рассказ написать? Тебе никогда не понять…
Куба немного помолчал, а потом спросил с явным восхищением:
– Рассказы написала ты?!
– А кто?! Кто ещё?!
– Я думал – мама…