Заколдованный замок (сборник)
Шрифт:
Иными словами, удивительно, почему все эти соображения не натолкнули ученых мужей сразу на мысль о том, что и Солнце, и Вега в действительности вращаются вокруг общего центра тяготения.
7 апреля
Ночью мы продолжали свои астрономические забавы. Любовались пятью спутниками Нептуна и с большим интересом наблюдали за сборкой карниза нового храма Дафны на Луне. Странно, что такие крохотные существа, как лунные обитатели, совершенно не похожие на людей, многократно превосходят нас в технической изобретательности. Трудно поверить, что те огромные массы, с которыми лунный народец так ловко управляется, вовсе не так тяжелы, как это кажется на первый взгляд.
8 апреля
Пандит торжествует. Сегодня мы встретили воздушный корабль из Канады, который сбросил на нашу палубу свежие номера газет с опубликованными в них любопытными сообщениями о канадийских или, скорее,
126
Автор имеет в виду остров Манхэттен, историческое ядро современного Нью-Йорка.
Однако катастрофическое землетрясение 2050 года разрушило и засыпало весь город до такой степени, что самые неутомимые археологи до сих пор не могут докопаться до артефактов в виде монет, медалей, документов или настенных надписей, которые помогли бы составить хоть приблизительное представление о нравах, внешнем облике и обычаях его коренных обитателей. Нам известно только, что они принадлежали к племени никербокеров [127] — дикарей, первоначально населявших эту страну. Однако они вовсе не были дикарями в полном смысле слова; напротив, им были известны многие искусства и даже науки. Говорят, они отличались живым умом, но были одержимы манией возведения зданий, которые в древней Аммриккии назывались «церквями» — что-то вроде пагод, где совершались служения двум идолам — Богатству и Моде. В итоге девять десятых острова оказались покрыты этими самыми «церквями». Говорят, что женщины никербокеров отличались чрезмерным развитием той части тела, что находится пониже спины [128] . И это безобразие — удивительное дело — считалось красотой. Сохранилось несколько изображений таких женщин — они имеют очень странный вид: нечто среднее между индюшкой и дромадером.
127
Никербокеры — прозвище коренных белых нью-йоркцев, чьи родословные восходят к голландским поселенцам, прибывшим в устье Гудзона в XVII веке.
128
Имеются в виду турнюры — модное в 1870—80-х годах XIX века приспособление в виде подушечки, которая подкладывалась сзади под дамское платье ниже талии для придания пышности фигуре.
Эти немногие сведения — почти все, что дошло до нас о жизни и свершениях древних никербокеров. Но в недавнее время, работая в императорском саду, занимающем ныне, как вам известно, весь остров, землекопы наткнулись на кубическую гранитную глыбу весом в несколько сот фунтов. Она превосходно сохранилась и, по-видимому, не пострадала при землетрясении. На одной из сторон глыбы обнаружилась мраморная плита — только вообразите! — с надписью, которая легко читается, если вы знакомы с древним алфавитом. Пандит просто в экстазе. Когда плиту сняли, под ней обнаружилось углубление, в котором находился свинцовый ящичек с различными монетами, длинным списком имен, несколькими документами и другими предметами, от которых все археологи просто обезумели. Несомненно, все это аммриккские древности, принадлежавшие племени никербокеров. Газеты, сброшенные нам встречным судном, полны снимков этих монет и документов. Приведу здесь надпись на мраморной плите:
Этот краеугольный камень монумента
ДЖОРДЖУ ВАШИНГТОНУ,
установлен с подобающими церемониями
19 октября 1847 года,
в годовщину сдачи в плен
лорда Корнуолла
генералу Вашингтону в Йорктауне в
году от Рождества Христова 1781-м.
Иждивением общества памяти Джорджа Вашингтона
в городе Нью-Йорке.
Это построчный перевод, выполненный самим Пандитом, так что ошибки тут быть не может.
Таким образом, из немногих сохранившихся слов мы можем почерпнуть массу любопытнейших сведений. Прежде всего, установлен тот факт, что уже тысячу лет назад настоящие памятники вышли из употребления. Подобно нам, люди стали довольствоваться одним только выражением намерения когда-нибудь в будущем воздвигнуть памятник, и лишь краеугольный камень служил символом этого прекраснодушного намерения. Из
Ах, боже мой! Что происходит?.. Ну вот, теперь понятно — оболочка нашего судна лопнула, и сейчас мы все рухнем в море. Но все же у меня остается время прибавить, что, судя по снимкам в газетах, в те времена у аммриккцев было еще два великих человека: некто Джон, кузнец, и портной по имени Захария…
Прощайте! Дойдет это письмо или нет — не важно, потому что я писала больше для собственного развлечения. И все же я запечатываю эту рукопись в бутылку и бросаю ее в море с борта терпящего бедствие воздушного корабля «Жаворонок».
Навеки ваша, Пандита.
Перевод Л. Уманца
Заживо погребенные
Есть темы, полные жгучего интереса, но слишком чудовищные, чтобы быть воплощенными в литературном произведении. Писателю следует избегать их, если он не хочет вызвать отвращение или оскорбить читателя. Касаться их следует лишь в тех случаях, когда это делается ради суровой истины. С дрожью «сладостной боли» мы читаем о зимнем переходе армии Наполеона через Березину, о лиссабонском землетрясении, о лондонской чуме, о кровавой Варфоломеевской ночи, о гибели ста двадцати трех пленных англичан в «Калькуттской черной яме» [129] . Но в этих рассказах нас волнует факт, быль, история. Будь это выдумка, они внушали бы только отвращение.
129
«Калькуттская черная яма» — вошедшее в историю название крохотной тюремной камеры в калькуттском форте Уильям, где в ночь на 20 июня 1756 года задохнулись десятки защищавших город англичан, брошенных туда правителем Бенгалии Сирадж уд-Даулой.
Я перечислил лишь немногие из самых известных, самых трагических катастроф, вошедших в летописи человечества, но во всех этих случаях масштабы бедствия усиливаются его особо мрачным характером, что производит исключительно сильное впечатление на наше воображение. Вряд ли следует напоминать читателю, что в длинном и зловещем списке человеческих бедствий найдутся отдельные случаи, полные несравненно более жестоких страданий, чем эти катастрофы. Подлинное отчаяние и высшая скорбь настигают именно отдельного человека, они не распространяются на многих. И слава милосердному Богу, что эти нечеловеческие муки выпадают на долю единиц, а не тысяч и тысяч несчастных.
Быть погребенным заживо — несомненно, одна из ужаснейших пыток, когда-либо выпадавших на долю смертного. Ни один разумный человек не станет отрицать, что это случается, и случается часто. Границы, отделяющие жизнь от смерти, смутны и неопределенны. Кто уверенно скажет, где кончается одна и начинается другая? Мы знаем, что при некоторых болезненных состояниях совершенно прекращаются все внешние жизненные функции, хотя на самом деле это прекращение — лишь временная приостановка, недолгая пауза в работе сложнейшего и во многом непонятного механизма человеческого тела. Проходит известный срок, и какой-то таинственный сигнал снова пускает в ход волшебные рычаги и магические колеса. Серебряная нить жизни не порвана, золотой кубок бытия не разбит окончательно. Но где же пребывала душа на протяжении всего этого времени?
Априори мы знаем, что одни и те же причины ведут к одинаковым следствиям, значит, временное прекращение жизненных функций должно в отдельных случаях приводить к погребению заживо. Но, независимо от этих отвлеченных соображений, прямые свидетельства медиков да и обычный опыт показывают, что такие погребения случались сравнительно часто. Я мог бы при необходимости привести десятки вполне достоверных примеров. Одно весьма примечательное событие такого рода, обстоятельства которого, возможно, еще свежи в памяти некоторых моих читателей, случилось не так давно в Балтиморе и произвело сильное и угнетающее впечатление на широкую публику. Жена одного из самых уважаемых горожан — известного адвоката и члена Конгресса — внезапно заболела какой-то странной болезнью, поставившей в тупик ее врачей. После продолжительных и тяжких страданий она умерла или была признана умершей. Никому в голову не пришло, да и не могло прийти, что на самом деле она жива. Все признаки смерти были налицо. Черты лица заострились и осунулись. Губы побелели, как мрамор, глаза угасли, пульс остановился. Тело стало быстро коченеть и в течение трех дней, прошедших до момента погребения, затвердело, как камень. Ввиду быстрого начала того, что показалось врачам разложением, похороны были произведены весьма поспешно.