Заколдованный замок
Шрифт:
Однако, последний акт этой драмы разыгрался уже здесь, так как моя преследовательница последовала за мной в Париж. Всякую ночь, а иногда даже и днем она являлась ко мне, полная ярости и ненависти. Со взором, пылавшим адской злобой, она бросалась на меня, видимо желая убить. Она душила меня своим трупным дыханием и с такой силой затягивала связывавший нас шнурок, который обвила вокруг моей груди, что я лишался чувств.
Только когда ты молилась, отирала мое лицо Святой водой или клала руку на мой лоб, я не знаю откуда появлялась сияющая стрела и поражала чудовище. Тогда набрасывался на нее красный человек и увлекал вон.
В ночь, когда в последний раз мне явилось это отвратительное существо, между нами произошла отчаянная борьба. Я чувствовал, что умираю. До моего слуха смутно доносился твой голос; я не понимал, но чувствовал, что ты молишься. Вдруг я ощутил облегчение, так как появился красный человек и набросился на вампира. В ту же минуту я увидел в ногах постели сияющего небесного посланца. Из глубины своего сердца я обратился к нему с горячей мольбой о спасении. Почти в ту же минуту яркая молния ударила в меня и перерезала фосфоресцирующий шнурок, связывавший меня с адским созданием. Я почувствовал страшную боль. Казалось, что-то тяжело отрывается от всего моего существа. Затем, новая молния пронзила меня, пригвоздив к кровати - и я потерял сознание.
Когда я пришел в себя, я был избавлен от всего. Но я понял, что жизнь мне возвращена, чтобы испытать меня и что всякую минуту я снова могу впасть во власть роковой силы, от которой только чудом избавился. Теперь ты поймешь, Алиса, что познав невидимый мир и поняв, что существуют таинственные и ужасные законы, попирать которые может только слепой, я никогда не забуду того, что было со мной. Я поклялся сделаться совершенно новым человеком.
Глубоко взволнованная Алиса обняла Беранже и крепко его поцеловала.
– Мы вместе будем молить Господа, чтобы он поддержал тебя на этом добром пути. Я и наш малютка, мы оба будем любить тебя, так что ты никогда не пожалеешь о фривольных светских развлечениях.
– О, никогда! Жизнь у семейного очага, в обществе жены и дорогого ребенка, под эгидой Господа - это единственное истинное и прочное счастье, наслаждение которым не влечет за собой ни горечи, ни сожалений!
Эпилог
Прошло два года. В чудный июльскии день, радостное оживление царило в старoм замке и его окрестностях. Праздновалось освящение завода. Нарядная и оживленная толпа рабочий и большое число приглашенных направлялись в древнюю капеллу замка.
Здесь все очень изменилось со дня рокового бала. На месте древнего аббатства высились обширные строения завода, окруженные целым городком домиков для рабочих, среди которых выделялись красивые дома директора и других служащих- все здесь дышало довольством и полным благоустройством. Маркиз и его дядя сделали все, чтобы гарантировать интересы рабочего и его будущее. Что же касается виллы, то она обращена была в убежище для старых холостых рабочих и для тех, кого какой-нибудь несчастный случай лишил возможности работать. Беранже ни за что на свете нe хотел переступить порог этого дома. Маркиз купил у наследников Ренуара его виллу с парком и за несколько дней до торжества поселился там со своим семейством.
Вершина холма тоже изменила свой вид - груды развалин исчезли, рвы были засыпаны и на этом обширном месте был разбит сад. Среди роскошной зелени было разбросано несколько изящных и комфортабельных домов. В одном помещалась пресвитерия, другой был занят благотворительным обществом и, наконец, один был предназначен для школы и для помещения учителя с семейством.
Как полный контраст с хрупкими современными постройками, гордо высилась Башня Дьявола, со своей зубчатой вершиной и узкими бойницами. По случаю торжества, на ней развевался большой флаг с гербом де Верделе.
Древняя капелла была расширена соседней комнатой и совершенно заново отделана. На алтаре стояло древнее серебряное Распятие. По стенам была расставлена большая часть надгробных плит, взятых из фамильного склепа. Мавзолей Анжелы занимал почетное место, а против него был помещен памятник рыцаря де Савари, гроб которого с раздробленным черепом был найден при дальнейших раскопках. Обе могилы эти были убраны цветами, и священник окропил их святой водой до начала обедни.
Обедня приближалась к концу. На ступенях алтаря стоял почтенный священник, который, как и древние капелланы, принадлежал к ордену Бенедиктинцев. Как и во времена отца Амбруаза, церковь была переполнена молящимися, но только вместо суровых солдат и дрожащих несчастных вассалов теперь молились довольные рабочие. Около могилы несчастной Анжелы де Верделе стояли Беранже, Алиса с сыном и старый барон.
Лицо маркиза имело спокойно-серьезное выражение, и вся его фигура дышала силой и энергией, присущей их древней расе воинов. Очаровательное личико Алисы светилось счастьем и полным спокойствием. По временам взгляд ее с любовью переходил от высокой и гордой фигуры мужа к маленькому мальчику, живому портрету отца. Молодые супруги с глубоким волнением выслушали слово, с которым священник обратился к присутствующим. Упомянув в кратких словах о кровавых событиях, некогда разыгравшихся здесь, почтенный священник воздал хвалу бесконечному милосердию Господа, Который, в замену тяжелого прошлого ниспослал эпоху света и свободы. На том самом месте, откуда некогда исходило угнетение, образовался центр свободного труда. Теперь от самого человека зависит возможность создать себе счастливую, покойную жизнь.
Когда толпа расходилась, не один задумчивый взгляд был устремлен на зубчатую башню, некогда подобно туче высившуюся над долиной. Теперь же древний гигант, убранный гирляндами и покрытый плющем, казалось, улыбался, как улыбается отживший старик своим правнукам, нравы и обычаи которых стали ему чужды.
В тот же день, вечером, Алиса и Марион сидели в будуаре маркизы. Обе женщины имели много что сказать друг другу, так как маркиза де Верделе два года прожила в Турени, только изредка приезжая в Париж. Разговор зашел об утреннем торжестве, о бедном Ренуаре и о трагическом прошлом, имевшем такую странную связь с его сумасшествием.
– Если души Анжелы, капеллана и других действующих лиц драмы видят, что делается здесь, на земле, я думаю, они сегодня счастливы!
– вскричала Марион.
– Их память восстановлена и о них будут вспоминать с жалостью и любовью. За них будут молиться, как этого желал старик-капеллан.
– Да! Без сомнения, мы будем молиться за них. Сегодня утром Беранже ходил со мной на могилу Ренуара. Он навещает ее каждый раз, когда приезжает сюда.
– Кто бы мог подумать, что маркиз способен так перемениться! Такой вивер, любитель женщин и атеист вдруг превращается в образцового мужа и в глубоко набожного и деятельного человека! Насколько ты счастлива, Алиса, это видно по твоему лицу. Я непременно напишу Гюнтеру, чтобы окончательно отрезвить его.