Заколдуй меня (сборник)
Шрифт:
— А как далеко?
Наконец он с ухмылкой начертил карандашом схему на пустом бланке для меню. Это место находилось за чертой города, на запад по Дьюэр-стрит. Через три мили начиналась лесопарковая зона, и оттуда тропинка проходила вдоль побережья, спускаясь в низину, а до расселины в прибрежных скалах оставалось еще минут двадцать ходьбы.
Паскью кивнул, взял схему и слез с табуретки, не чуя под собой ног в прямом смысле этого слова.
«Господи, — подумал он, — это от двух-то порций виски! Кажется, я старею».
Бармен поднял руку, и Паскью повторил
— Сегодня утром он приходил, — сказал бармен. — Да вы не волнуйтесь. Другие журналисты целыми днями околачиваются в этом баре. Такие же любители выпить с утра, как и вы. Останавливаются они в крупных отелях неподалеку от мыса, но почти все время проводят здесь. Местные жители, местный колорит. И через меня постоянно передают то записки, то письма. Я уже привык.
Когда Карла вернулась, Зено повел ее в гостиную. Заварил китайский чай — она его особенно любила. На столе стояли маленький зеленый чайник с плетеной камышовой ручкой и две нарядные пиалы. Чай получился оранжево-желтого цвета с чайными лепестками на дне. Он поделился с ней своими соображениями — не уехать ли им из Лонгрока? Может быть, какое-то время пожить в Лондоне? Или в каком-то другом месте, не таком захолустном. Не наскучило ли ей здесь? Может, хочется походить по театрам, картинным галереям, художественным салонам, обзавестись друзьями — словом, пожить более насыщенной жизнью?
— Значит, соберем вещи и уедем? — переспросила она.
— Вещи упакуют и без нас.
— Тебе здесь больше не нравится?
— Я хотел бы сменить обстановку. А ты?
— Уезжай, — ответила Карла, — а я останусь.
В глазах его появился неподдельный ужас, хотя Карла, конечно же, шутила.
— Я ведь только ради тебя. — Он так торопливо пошел на попятную, что стал запинаться. — Я думал, тебе захочется чего-то нового, каких-то перемен, думал, тебе надоело однообразие.
Карла с улыбкой покачала головой:
— Мне нравится здесь, да и тебе тоже. Может быть, потом мне и захочется уехать. Так всегда бывает. И я уеду. — Немного помолчав, она добавила: — Мы вместе уедем, да?
Он сидел подле нее, склонив голову ей на плечо, а она гладила его по волосам. Потом расстегнулась, взяла его руку и просунула под блузку. Он осторожно обхватил ее сосок и закрыл глаза. Он мог бы заснуть в таком положении.
— Никогда не оставляй меня, — сказал он.
И тут она попросила:
— Покажи мне что-нибудь.
Он не шелохнулся. Она повторила свою просьбу с оттенком мольбы в голосе, зная, что он не устоит:
— Покажи что-нибудь.
Карла сидела на стуле — единственный зритель. Больше в комнате никого не было. Она видела, как сквозь приоткрытую дверь въехал сундук на колесах — казалось, он движется сам по себе. Хлопнув, откинулась крышка, и появилась извивающаяся рука с пальцами, сложенными в виде тюльпана. Карла рассмотрела белые и оранжевые
Тут в воздух взмыла другая рука, забрала огонь и, ярко вспыхнув, скрылась в темноте. Обе руки какое-то время поиграли пламенем, отбирая друг у друга, а потом сплелись вместе, стряхнули огонь, и он стал растекаться по краю крышки, как ртуть.
Приковывая к себе внимание, у крышки, объятой огнем, стоял Зено. С лицом эбонитового цвета, носом, напоминающим большой клюв, с изогнутым пером на шляпе. Настоящий Скарамуш [20] . Одним взмахом меча он собрал огонь с крышки и сунул в карман. Потом, запрокинув голову, проглотил меч и выплюнул сноп огня, из которого возник раскаленный клинок.
20
Скарамуш — персонаж итальянской комедии dell'arte. — Примеч. перев.
Отвесив низкий поклон, Зено повернулся и выбрался наконец из сундука. Когда он повернулся еще раз, маска исчезла, а на голове появился блестящий высокий цилиндр, под стать его фраку, а меч превратился в трость. Он встал перед сундуком и начал отбивать чечетку, постукивая по полу тростью, пока она не превратилась в белый шарф. Зено стал обматывать его вокруг шеи, а шарф, соскользнув ему в руку, обернулся альбиносом с розовыми глазами и высунутым языком. Зено смотал его, как ленту, подбросил в воздух, и сверху посыпались серебряные блестки. Потом из-под ладони у Зено стал расти шар, переливаясь всеми цветами радуги, как большой мыльный пузырь. Зено раскинул руки, и шар пришел в движение — выскочил из-под ладони и покатился по руке. За первым шаром появился второй, потом третий — все они двигались по образованному его руками кресту, перекатываясь за головой с плеча на плечо.
Когда шары приближались к кистям рук, он подхватывал их, повернув руки ладонями кверху, и шары вертелись с шипением, образуя перекрещивающиеся петли, так быстро и равномерно, что казалась, они движутся по зависшей в воздухе радуге, то оказываясь на ее вершине, то скатываясь вниз. Пальцы Зено летали, между шарами проступало его лицо, залитое зодиакальным сиянием...
Он собрал весь огонь в ладони и снова залез в сундук.
— А теперь приглашаются желающие из зрительного зала.
Карла вышла вперед. К крышке были прикреплены шарнирами три стальные пластины с прорезями, а к стенке сундука привинчены три стальные петли. К ним прилагались три амбарных замка. Карла надела пластины на петли, вставила замки и защелкнула. Потом снова села на стул.
— Бру-у-у-у-ум. — Она на выдохе издала рокочущий звук, прикасаясь к зубам кончиком языка. — Бру-у-ум. — Это заменяло барабанную дробь.
Сундук опрокинулся, и крышка распахнулась. Видно было, что замки, продетые в петли, по-прежнему надежно держатся. А сундук оказался пуст, как обещание, данное шлюхой.