Заколдуй меня (сборник)

Кертис Джек

— Пойдем. — Софи направилась к выходу.

— Он убьет ее, — возразил Паскью, — история с Лори повторится. Мы не можем просто так уйти.

— Она не Лори, сейчас все по-другому. Мы не совершили ничего плохого. Нас это не касается.

— Но стоит нам уйти, и она умрет. Ты этого хочешь?

— А ты уверен?

Паскью вздохнул.

— Посмотри на него. О чем он сейчас думает? — Оба повернулись к Люку, а тот все смотрел на Карлу.

Софи сказала:

— Все ясно. Если мы останемся, нас впутают в это дело. И мы никогда не отмоемся,

нам тогда вообще не жить. Ты собираешься позвонить в полицию? И что ты им скажешь? Каждое слово таит для нас смертельную опасность. Это связано с прошлым, и именно поэтому мы здесь. Разве ты не понимаешь? Я не хочу больше думать о прошлом, Сэм. Мне плевать на него! Для меня существует только будущее.

— Смерть ради сохранения, будущего? — Люк обернулся к ним, будто его имя выкликнули из толпы. — Одним меньше, — согласился он. — Все правильно, для вас станет одним меньше... Я подожду вместе с ней, пока они приедут.

— Застрелите его, — попросила Карла, — и тогда мы свободны.

— Ты хотел убить нас всех, — сказала Софи. — Всех, кто входил в группу.

— Да. — Люк с трудом переключил внимание на нее.

— Зачем?

— Я хотел убить прошлое ради спасения будущего. Ты сама так сказала — значит, понимаешь меня.

Софи посмотрела на Карлу — перед ней была насмерть перепуганная женщина, которую ноги не держали.

— Это твое будущее? — поинтересовалась Софи.

Люк промолчал, но Софи поняла, что попала в точку.

— А чем она стала сейчас?

— Сейчас... Сейчас она «самая страшная вещь», — ответил Люк.

* * *

Софи повернулась и, не сказав больше ни слова, прошла через коридор, а оттуда — на улицу. Люк подступил к Карле и взял ее за руку. Она рванулась назад, но он схватил еще крепче, потом обернулся к Паскью:

— Вот в чем проблема, Сэм. Утрата значит гораздо больше, чем то, что человек способен сохранить.

* * *

Он сел в машину. И они тронулись с места прежде, чем он успел захлопнуть дверцу. Она слизала слезинку с верхней губы.

— Хватит с меня всего этого дерьма, довольно, не могу больше! — Софи ударила по рулю ребром ладони.

Паскью заваливался то на одну, то на другую сторону, пока они тряслись на крутой дороге, начинающейся у подножия холма.

— Чувствую я себя отвратительно, — пожаловался он.

Об этом она как-то не подумала.

— И что теперь будет?

— Обо всех огнестрельных ранах положено сообщать в полицию.

— А нельзя обойтись своими силами?

— Вряд ли.

— Но мы должны.

— Как бы то ни было, необходимы антибиотики и нитки, чтобы наложить шов. Насколько я представляю, требуется хирургическое вмешательство. Прежде всего, отвези меня обратно в Лондон.

— И все-таки это не одно и то же, — сказала Софи. — В смерти Лори повинны мы все, а в смерти этой женщины будет виноват только Люк.

— Не надо, — попросил Паскью. — Не хочу сейчас думать об этом. — Он сидел, прислонив голову к окну, его клонило в сон, но рана не давала покоя. — Роб Томас порекомендует нам какого-нибудь подпольного эскулапа.

— Ты уверен?

— Думаю, да. Гони-ка побыстрее, а то мне совсем худо.

* * *

Люк повернулся, будто хотел поцеловать ее, а она, попятившись, уперлась спиной в стену. Он подошел к ней почти вплотную.

— А что ты хотел от меня? — спросила она. — И почему это так много для тебя значило?

Люк обнял ее за плечи. От страха она едва не потеряла сознание. Люк положил ей руку на грудь, словно хотел затронуть струны ее сердца.

— Люк... — произнесла она, и зрачки ее закатились, так что стали видны одни белки.

Шарик все еще светился в темноте, в углу, окруженный сиянием неонового света. Карла съехала вниз по стенке, как пьяная, она была в полуобморочном состоянии и сидела вытянув ноги, уронив голову Люку на колени, не в силах отвести взгляд от светящегося шарика. Ее била дрожь.

— Отпусти меня! — взмолилась она. — Ну какое это имеет значение? Отпусти меня!

Он двумя пальцами зажал ей нос. А когда она разомкнула губы, глотая воздух, вытащил из уха яйцо с бриллиантовым колечком и затолкал ей за щеку.

Одну ее руку он придерживал, другую она вскинула, стараясь убрать яйцо, но он пинком отбросил ее в сторону. Пестрый шелковый шарф взвился у нее над головой, как знамя. Она старалась закрыть рот, но ей не хватало воздуха. И вот шарф стал исчезать у нее во рту, вслед за яйцом, раздувая ее щеки. А он одной рукой зажимал ее нос, а другой — рот. Он склонился над ней, держа ее голову бережно, словно драгоценную чашу.

В доме и в прилегающем лесочке было тихо. И в этой тишине что-то шебуршало, словно невидимые насекомые сновали по деревянной панели. Это Карла перебирала ногами по полу. Спина ее выгнулась настолько, что, казалось, позвоночник вот-вот хрустнет, каждый мускул вздулся от напряжения, вены, сухожилия натянулись тугими бечевками. А потом тело ее обмякло.

Люк все еще сжимал ее голову руками, как будто она могла еще что-то сказать, а он не хотел этого. Потом он вытащил у нее изо рта шарф — слова так и остались невысказанными. Достал яйцо. Вынул из него колечко и надел ей на палец.

— Я подожду, пока они приедут, — сказал он непонятно кому.

Капелька крови застыла в уголке ее губ. Он осторожно снял ее пальцем и поднес ко рту. Потом закрыл глаза и стал приглаживать ей волосы.

Глава 49

Эллвуд проехал с три сотни миль, он вел машину, как пьяный. Даже на окраине города продолжал перескакивать из одного ряда в другой, постоянно идя на обгон, то выжимая полную скорость, то резко притормаживая. Краска на крыле была содрана — машина то и дело задевала разделительный барьер.