Заколдуй меня (сборник)
Шрифт:
Это имя не выходило у него из головы.
Дикон чувствовал себя так, будто стоит посередине моста. Начав с одного конца, он прошел лишь половину и остановился на полдороге. Мэгги была на той стороне, откуда он ушел. Идти дальше – значило сделать выбор, а Дикон не был уверен, что готов к этому. Но и вечно оставаться на мосту было нельзя. Он поднял шторы в спальне, взял с прикроватного столика чашку – и вспомнил это имя. Майлз Аллардайс. Но то, что было с ним связано, ускользало от него.
Места, размышлял Дикон, забывать всего труднее. Он знал людей, которые, расставшись, закрывали для
Воспоминание вернуло его к мысли об имени. Тогда Лаура ездила на встречу со своим гипнотерапевтом – это было единственное средство ослабить приступ астмы. Аллардайс. Имя вспыхнуло как искра и тут же погасло.
Он провел еще минут десять за мытьем кофейника и чтением книги, из которой не запомнил ни слова, потом вернулся в спальню и начал вешать вещи Лауры в шкаф, что собирался сделать с утра.
Ставни всегда оставались закрытыми. Они жили в полумраке, окруженные тенями. Они жили воспоминаниями и планами. Они жили грезами, заключающимися в баллончике шприца.
Аллардайс выложил на кровать одежду Элёйн, аккуратно свернутую и поглаженную. Ее косметику он поставил на столик перед зеркалом. Скоро должна приехать Лаура. Аллардайс прижал руку ко рту и больно укусил, чтобы подавить поднимающееся возбуждение. Лаура... а потом Элейн обычной походкой войдет в комнату и поприветствует снующие по стене тени. Сейчас он любил ее так же сильно, как в детстве. Сестра и любовница. Она еще ничего не знает – эта мысль будоражила его.
Он приготовил стул и, давясь от смеха, оглядел комнату, словно хозяин, с нетерпением ожидающий гостей.
Дикон засунул освободившийся чемодан под кровать. Это было не воспоминание, а нечто другое – инстинкт. Он чувствовал себя как человек, начавший работу и тут же забывший, что хотел сделать.
Дикон взял оставленную Лаурой записную книжку и нашел нужную страницу. Майлз Аллардайс -номер квартиры, улица, телефон. Нет, не то. Он ожидал найти здесь более подробную информацию. Впрочем, запись, сделанная рукой Лауры, наводила на какую-то мысль: длинный хвостик у одной буквы делал ее похожей на букву греческого алфавита. Но нет, не то...
И вдруг его осенило.
Почти воочию он увидел, как Мэйхью протягивает ему тонкую синюю книжечку со словами: это календарь Лоример, он нашелся в ящике... Дикон будто заглянул через свое собственное плечо и увидел, как его пальцы переворачивают страницы. Майлз Аллардайс.
Дикон подошел к столу и рывком вытащил весь ящик. Он быстро нашел синюю книжечку и пролистал ее. Раз в неделю, иногда через неделю: Майлз Аллардайс.Кэйт пыталась бросить курить – может быть, не столько ради себя, сколько ради Лауры. А потом, по прошествии нескольких недель, только
В его ушах зазвучал голос Лауры: «Я не понимаю...» И потом: «Птица была настоящей». Интуиция не подвела Дикона. Он понял, что она верила,верила в реальность телефонных звонков.
Джон листал календарь, комкая страницы. День смерти Кэйт. Его взгляд упал на колонку встреч. МА.
Глава 50
Дикон бежал. Он пытался подъехать на машине как можно ближе, но застрял в автомобильной пробке в полумиле от нужного дома. Пробка возникла из-за того, что бригада дорожных рабочих ремонтировала шоссе, оставив для проезда только одну полосу. Боковые улицы тоже были забиты – водители пытались объехать ловушку. Дикон бросил машину прямо в том месте, где застрял.
Телефонные звонки. О Боже, телефонные звонки... Убийца говорил ей о том, что хочет с ней сделать. Дикон вспомнил рассказ Мэйхью о смерти Джессики Мередит. Зеркало и написанное на нем кровью слово «Слава».Он бежал что было сил и плакал, выкликивая имя Лауры.
Он нашел улицу и дом. Окна были закрыты ставнями, дверь не заперта. Дикон отворил ее и шагнул в кошмар.
После яркого солнечного света Дикон ничего не увидел. Он крепко зажмурился, потом снова открыл глаза. Сквозь мельтешение желтых пятен проступил коридор и три ведущие из него двери. Дикон прислушался. Из-за дальней двери доносились звуки голосов, мужского и женского, но это не был голос Лауры. Дикон прошел по коридору и открыл эту дверь.
В комнате царил полумрак, к которому его глаза не сразу адаптировались. От зловонного запаха его чуть не вырвало. Два силуэта – один сидит, другой стоит наклонившись вперед и протянув руки, будто ухаживая за больным. Потом силуэты разделились, и Дикон смог разглядеть эту сцену лучше. На стуле сидела с плотно прижатыми к бокам руками нагая женщина, которую он сперва не узнал. А к нему приближалась другая женщина, высокая и худая, с ярко накрашенным лицом. На ней была персикового цвета блуза, которая светилась в полутьме. Женщина держала руку за спиной.
Их руки столкнулись: женщина попыталась нанести удар ножом снизу, но инстинкт Дикона сработал безотказно. Отбив удар, он отступил назад, но при этом край кровати ударил его в поджилки, и он упал. Аллардайс упал вместе с ним и снова нанес удар. Лезвие скользнуло по ключице, слегка задев плечо. Дикон обеими руками захватил кисть Аллардайса и сжал ее. Потом он откинулся назад и, согнув колено, резко ударил им в грудь противника.
Аллардайс судорожно втянул в себя воздух и с громким воплем откатился в его сторону, развернувшись на бок. Дикон повернулся и, не отпуская запястья, встал над ним на колени. Размалеванное лицо перекосилось от боли, рот превратился в окрашенную по краям помадой неровную дыру, но свободную руку он по-прежнему тянул вверх, пытаясь достать до Дикона – до его носа, губ или чего-нибудь другого, что можно изуродовать и разорвать. Комната наполнилась его голосом – голосом Элейн, – от нечеловеческого усилия перешедшим в вой и рычание.