Заколдуй меня
Шрифт:
Да, Кэри понимал.
— Оно берет начало во мне, и вся моя жизнь как бы прорастает из него. Тебе понятен смысл моих слов?
— Да, понятен.
— Оно питается мной и подпитывает меня. Понимаешь?
— Да, — отвечал Кэри. — Да, да.
Они сидели спина к спине, поэтому Зено не видел выражения страха на лице отца Кэри.
Теперь они сидели лицом друг к другу. Карла убрала со стола, налила кофе и, извинившись, отправилась спать. Чтобы хромота была не очень заметна, Карла при ходьбе слегка приподнимала
Зено подвинулся в кресле, потрогал рукой поясницу и поморщился. Когда Кэри удивленно посмотрел на него, он объяснил с улыбкой:
— Опять спину схватило.
Карла промыла и перевязала рану. Она ни о чем его не спросила, вообще сделала это молча. Рана все еще беспокоила Зено, особенно часто побаливал шрам.
Они сидели в полумраке, при зажженных свечах, которые Карла расставила по обе стороны стола. Зено разлил бренди по стаканам и стал катать по ладони монетку.
— Ловкие у тебя руки, — улыбнулся Кэри.
— Да, этого у меня не отнимешь.
— Расскажи о своем представлении. Как это все началось?
— Я предложил, администрация больницы согласилась. Вот и все. Выступаю я раз в неделю. Им вполне хватает, да и мне тоже. Там очень благодарные зрители. Помимо меня есть еще артисты-добровольцы: квартет из парикмахерской, любительская драматическая труппа... Ведь единственное развлечение в больнице — телевизор.
— И что они думают об этом? — спросил Кэри. — О Великом Зено?
— Да ведь это сумасшедшие, — ответил Зено. — Кто знает, о чем они думают? Санитары их приводят и уводят. То у одного, то у другого случается припадок. А ты понял то, что я тебе говорил о Карле?
— Конечно. Конечно, понял. А старик там? На представлениях бывает?
Зено улыбнулся:
— Конечно, он постоянный зритель. Я называю его Мужчина с Большим Галстуком-Бабочкой.
— И давно он стал приходить, не помнишь?
— Эллвуд попросил тебя это узнать?
Кэри улыбнулся:
— Эллвуд — это Эллвуд. А ты — это ты. Давно...
— Он вспоминает о прошлом. Все перемешалось в его рассказах. Детство, школьные годы, война... Он пока ничего не сказал. Я не думаю... — Он сделал паузу. — Эллвуд требует слишком многого. До встречи с Карлой все было по-другому. А сейчас я хочу поставить на этом точку.
— Только раз, — произнес Кэри. — А потом, надеюсь, ты сможешь завязать с этим.
— Передай Эллвуду, — сказал Зено, — если он впутает в это дело Карлу, я его убью. Прошлое не имеет к ней никакого отношения.
— Хочешь начисто стереть все, — поинтересовался Кэри, — хочешь все убить — так же, как убил Ника?
— С ним произошел несчастный случай.
— Ничего подобного! Неважно, как это произошло, неважно, что привело его сюда, но ты хотел его смерти. Потому, что он принадлежал прошлому, а прошлого ты страшишься. Зачем лгать? Чего ты опасаешься?
"Всего, — подумал Зено. — Каждого, кто напомнит мне о прошлом и тем самым поставит под угрозу мое будущее; мою свободу и нашу жизнь с Карлой. Каждого, кто знает о тех временах, о нашей компании, о Лори.
— Лори. — Кэри как будто прочел его мысли. — Что ты думаешь обо всем этом?
Зено отвел взгляд в сторону.
— Ну, она была глупой женщиной, — продолжал Кэри. — То, что произошло, — скверно. Но это было сделано с добрыми намерениями — ради правого дела. Это один из проклятых вопросов. Церковь увязла в подобных теологических головоломках. Помнишь? «Сколько ангелов смогут танцевать на булавке?» — Он рассмеялся.
— Ты видел остальных?
— Кого?
— Ну, кого-нибудь из нашей компании.
— Нет.
В комнате стало почти темно. Слабое пламя свечи падало Зено на щеку; монетка, катаясь в его руке, поблескивала — маленькое пятнышко света. Они вели разговор, не видя лиц друг друга. Кэри поднялся, нащупал выключатель.
Зено смотрел на него в упор.
— Лори кое-что мне рассказывала. Делилась со мной своими секретами. Я приходил на исповедь и пересказывал их тебе. А ты передавал их кому-то еще.
Кэри согласился:
— Да, это выглядело именно так.
— И все ради правого дела. Ради нового мира, ради будущего.
Кэри молчал.
— Вот все, о чем я хотел тебя спросить, — сказал Зено.
Софи с опаской, словно беглец, выглянула из окна квартиры Паскью. Мелькнул лишь ее профиль. Вертолет облетал парк по периметру, мелово-белые лучи прожектора, перекрещиваясь, выхватывали из темноты то одну, то другую часть территории, блуждая среди кустарников и деревьев, тропинок и аллей. От стрекотания пропеллера слегка дребезжали окна.
— Тебе нравится здесь жить? — поинтересовалась Софи.
— Меня уже спрашивали об этом. — Паскью как раз готовил омлет, не замечая шума вертолета. Иногда полиция отлавливала грабителей, иногда просто напоминала местным подонкам, что война продолжается.
Он предложил Софи вино, но она попросила виски. К тому времени, когда она вернулась от окна к своему креслу, ее уже ждали шотландское виски и охлажденная минеральная вода. Она налила из обеих бутылок в соотношении восемьдесят к двадцати в пользу виски.
— Ты много пьешь? — спросил Паскью.
— Хороший способ — отвечать вопросом на вопрос, тем более вопросом, уводящим от темы. У тебя, как я понимаю, это профессиональная уловка. — Он улыбнулся, и она ответила ему улыбкой. — Но я готова обменять свой ответ на твой. Прежде я пила дьявольски много. Это становилось опасно, и тогда я стала пить просто много. Это было не так опасно, но налагало определенную ответственность: нужно было вымерять дозы, придерживаться определенного распорядка — словом, поддерживать репутацию. А теперь у меня время от времени случаются запои. А между запоями я потихоньку цежу. Ну, так почему ты поселился здесь?