Закон блатного мира
Шрифт:
Впрочем, сейчас жителей дома эта проблема особенно не волновала. Наступала зима, и мусор постоянно присыпало снегом – и не видно, и не воняет. А про то, что будет, когда снег стает, никто не задумывался. Жившие здесь люди вообще не имели привычки заглядывать в будущее больше, чем на неделю. За мусоркой виднелось несколько чахлых деревьев. Окружавшая их ограда была наполовину разобрана. Железные прутья, из которых ее когда-то сделали, очень хорошо подходили для выяснений отношений среди тех, у кого не было средств на более серьезное оружие.
Сейчас двор был
«Тойота» остановилась напротив первого подъезда. Сидевший на переднем сиденье Коля Колыма распахнул дверцу, выскочил из машины, обежал ее и раскрыл вторую переднюю дверцу, с той стороны, где лежал раненый смотрящий.
– Сашка, что сидишь? Помогай! – бросил Колыма брату, явно не спешившему к нему на помощь.
– Колян, лучше тебе одному его дотащить. А я рыжье покараулю, здесь ведь знаешь какой народ, тачку только так увести могут.
Колыма не мог не признать справедливости слов брата, но интонация, с которой Филин их произнес, ему почему-то не понравилось. Что-то с братом было не так. Или ему кажется?
– Ладно, – кивнул он. – Только помоги хоть из машины пахана вытащить.
– Колыма, ты, что ли? – раздался в этот момент из машины слабый голос.
– Батя?! – Колыма нагнулся к смотрящему. Тот пришел в себя. Глаза были открыты, а губы шевелились. Пахан явно хотел сказать что-то еще, но ему не хватало сил.
– Батя, ничего не говори, тебе сейчас нельзя! – решительно сказал Колыма. Он понимал, о чем хочет спросить его смотрящий, и решил, что нужно в нескольких словах объяснить ситуацию. Он заговорил короткими рублеными предложениями:
– Всех наших там, у моря, перебили. Я в тачку того хрена влез, его выкинул и рванул оттуда вместе с тобой. По дороге брата встретил, тебя в его тачку перетащили. Сейчас мы в Магадане, на Жабина, только что приехали. Теперь я тебя до лепилы дотащу, а потом начнем тех отморозков, что на нас наехали, искать и хвост им в мясорубку засовывать.
Смотрящий опустил веки. На большее у него, судя по всему, просто не было сил. Но Колыма и этому был рад. Раз пришел в себя и слышит, что ему говорят, значит, жить будет. Колыма повернулся к подошедшему Филину и скомандовал:
– Давай, Сашка. Так же, как в прошлый раз
Филин кивнул, и они вдвоем осторожно вытащили смотрящего из машины. Колыма бережно подхватил его – одной рукой под колени, а второй – под мышки. Батя не издал ни единого звука, только зубами скрипнул, когда Колыма его подхватывал.
Старику явно было очень больно, но он держался.
– М-да. А я ведь и правда бывал тут когда-то. До отсидки. И не только в тот раз с тобой, – неожиданно сказал Филин. – Кентуха тут мой живет. Автовор.
– Я его знаю? – спросил Колыма со все возрастающим подозрением. К чему это Филин об этом заговорил? Надо бы выяснить... Но это позже. Сейчас не было времени расспрашивать брата подробно, нужно было скорее нести пахана к лепиле.
– Нет, – помотал головой Филин. И с каким-то странным напряжением в голосе добавил: – Ладно, я тачку пока на соседнюю улицу загоню. Во-он в тот дворик, где гастроном, – он кивнул в сторону находившегося на другой стороне улицы магазина.
Колыма молча кивнул и двинулся к подъезду, стараясь идти медленно и ровно, чтобы не трясти раненого старика. За спиной у него заурчал мотор, и прошуршали по снегу шины «Тойоты».
Филин отъехал.
«Как же я его по лестнице потащу? – подумал Колыма, поднося смотрящего к подъезду. – Ведь у меня...» – Однако додумать эту мысль до конца он не успел.
Тишину трущоб разрезал громкий вой сирен. Он доносился со всех сторон и стремительно приближался. Колыма рефлекторно бросился в сторону, но не успел он сделать и нескольких шагов, как дорогу ему перекрыла ментовская машина в полной боевой раскраске, ворвавшаяся во двор слева. Колыма развернулся, но с другой стороны уже оказалась такая же машина. Она успела затормозить, и из нее повалили здоровенные парни в камуфляжах и с автоматами.
На руках у Коли Колымы был раненый, и он не мог двигаться быстро. Да если бы даже и смог, вряд ли это ему бы помогло. Как раз в это время переулок Жабина и вся прилегающая территория грамотно блокировались СОБРом, которому было не привыкать проводить подобные операции и иметь дело с блатными. Хотя, не будь у него на руках Бати, шанс у Колымы все же был бы. «Шанхай» есть «Шанхай», и он знал его получше ментов. Но бросить пахана Колыма не мог, такая мысль просто не пришла блатному в голову, и поэтому шансов у него не было. Он не мог даже попытаться защищаться – обе руки у него были заняты.
Первый подлетевший к нему собровец сделал резкую подсечку и свалил Колыму на землю. При падении блатной здорово ударился локтем о какой-то камень, потому что старался уберечь от травм беспомощного пахана. Второй собровец тут же рванул его за плечи, оторвал от смотрящего, завел руки за спину, зафиксировал их наручниками и, схватив за шиворот, ткнул лицом в землю.
– Лежать и не рыпаться! – рявкнул он прямо в ухо Колыме, упирая ему в висок ствол автомата.
– Ах вы суки позорные, – прошипел Колыма, видя, что другой собровец, подлетевший сзади, заламывает руки за спину Бате. – Он же раненый, уроды, что вы делаете!