Закон и честь
Шрифт:
Джульетт брезгливо поставила ногу на плечо убитого бандита и, схватившись за рукоятку кортика обеими руками, потянула изо всех сил. Оружие с густым чавканьем вышло из плоти. Покрытое свежими алыми разводами.
— Ты слишком рано сдох, грязный подонок, — заявила мертвецу Джульетт. — Ты не успел мне рассказать, что вам нужно от мистера Джентри и его друга…
И в этот самый неподходящий момент из прихожей донёсся суматошный непрерывный трезвон дверного звонка. Дзинь-дилинь, дзинь-дилинь! Джульетт обречённо застонала. Кого же это ещё принесло в такую рань? Утро началось ну просто чудесно! Что ещё за очередные гости? Миссис Монро, страдальчески заохала, спеша через холл в прихожую. Звонок не унимался. Дребезжа, как сошедший с ума соловей. Ну что ж,
Но опрометчиво открывать двери неизвестно кому миссис Монро не торопилась. Посему она задержалась ровно настолько, сколько было нужно, чтобы перезарядить «Зверобой» и всыпать в карман ночнушки горсть тяжёлых патронов.
_________________________________________________
Сначала Джек Спунер ей не поверил. Ещё бы! А кто бы на его месте поверил? Разве мог он поверить Генриетте Барлоу в том, что она собственными глазами видела Джека Попрыгунчика, да ещё после этого осталась в живых? Подумать только, она самолично видела его на Северном железнодорожном вокзале, запрыгивающем на крышу пассажирского вагона! Смех, да и только. Разве мог поверить в эдакие сказки Джек, когда его крайне грубо и настойчиво разбудили, и заставили, хлопающего спросонья глазами и мало что соображающего, выслушать поток невнятных слов и причитаний?
Нет конечно, поначалу Джек не поверил ей. А как же иначе? Он сидел, огорошенный и сбитый с толку лавиной обрушившейся на него информации, отчаянно зевая и пытаясь понять, что от него хочет Генриетта. Настырная девчонка, вынужден был он признать. Умудрилась отыскать его средь ночи в одной из самых надёжных, как он считал до последнего момента, нычек — в старой заброшенной сыроварне, стены которой насквозь пропитались специфически кисло-острым запахом сыра Кюле, о котором здешние мыши уже лет как десять могли только мечтать. Хотя возможно, он сам как-то ей проболтался об этом пристанище. Спросонья Джек всегда плохо соображал и никак не мог вспомнить, говорил всё-таки или нет.
Ну а когда Генриетта начала нести какие-то совершенно невероятные страсти, Джек по-первах подумал, что она рехнулась-таки. Возможно, попался какой-то чокнутый клиент, возомнивший себя знаменитым маньяком, вот бедняжке и досталось на орехи. Но чем дольше Джек слушал сбивчивые горячие восклицания девушки, чем больше отходил ото сна, тем мрачнее становилось у него на душе. С каждым словом Генриетты Джек сжимался всё больше и больше. И когда, наконец, он понял, что девушка с такими огромными от страха глазами и сочащимися ужасом словами, срывающимися с дрожащих губ, не может ничего выдумать сверх того, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО видела, ему самому стало не по себе. Ладно, чего там… Кого стесняться, эту позеленевшую от страха разряженную в пошлые шмотки девчонку? Ему стало страшно.
Генриетта смотрела на него с такой отчётливо читаемой на перепуганном замурзанном личике мольбой, что ему стало неловко. Как будто он способен решить все её проблемы! Чёрт возьми, да ведь она стремглав бежала к нему, рассчитывая на его помощь, на то, что Джек Спунер придумает что-нибудь путное. Джеку очень не хотелось подводить эти округлившиеся от страха васильковые глаза, с проблескивающими искорками надежды, но… Но что он мог сделать сам?
Охрана вокзала не поверила Генриетте. Вполне ожидаемо. Кто ж поверит в подобные россказни из уст незаконно пробравшейся под купол станции проститутки? Точно так же как не поверят и малолетнему оборвышу, ночующему в заброшенном здании разорившейся сыроварни. А вот Джейсону… Джейсону Джентри поверит самый последний опустивший констебль в этом городе. Джек окончательно проснулся и был готов незамедлительно действовать. Они должны успеть добраться до дома старшего инспектора по расследованию убийств раньше, чем поезд отправится утренним рейсом в пункт своего назначения, увозя на борту страшного преступника. Не факт, разумеется, что Джек-Попрыгунчик решит всё же остаться в поезде. Так же возможно, что он уже покинул своды вокзала и смылся куда подальше.
Схватив Генриетту за руку, Джек решительно поволок её за собой. Она, не задавая лишних вопросов, послушно бежала за ним. Он вдыхал слабый, едва уловимый запах клубники, доносящийся от девушки. Она была очень красивая. Такое милое лицо в обрамлении злотых локонов. И она так неестественно смотрелась в красных шелках на ночной улице столицы… Кто же ты такая, Генриетта, снова и снова спрашивал себя Джек? Впрочем, пока его больше занимали другие вопросы.
К дому Джейсона им удалось добраться почти под самое утро. И то благодаря доброте развозчика молока, который сжалился над галопом несущейся по улице парочкой и подсадил их к себе в повозку, груженную флягами со свежим молоком. Если бы не молочник, им бы ни в жизнь не успеть так быстро домчаться до двухэтажного особняка на Сторм стрит 33. Видимо, само провидение был заинтересованно в успехе их предприятия.
Молочник высадил их в квартале от дома миссис Монро. Оставшийся отрезок пути Джек с Генриеттой пробежали на одном дыхании. Джек не выпускал её ручку из своих пальцев. Девушка, закусив полную нижнюю губку, мужественно бежала, путаясь в юбках и, то и дело подламывая ноги на каблуках совершенно не приспособленных к бегу туфель.
Пока они бежали, им не встретилась ни одна живая душа. Исключение составила разве что потрёпанная чёрная почтовая карета, с грохотом промчавшаяся по улице им навстречу. Извозчик как сумасшедший нагонял лошадей и выглядел так, словно за ним гнались черти.
Взбежав по ступенькам увитого засыхающим в преддверии зимы плющом старинного особняка, Спунер что было мочи потянул за шнурок звонка. Где-то внутри дома раздалась пронзительная трель. Джек ободряюще подмигнул Генриетте и продолжил терзать шнур. Он был готов дёргать за него, пока у него кожа на пальцах не сотрётся.
— Пожалуй, с нашей стороны невежливо вот так настойчиво вламываться к спящим людям без предупреждения, — пролепетала девушка.
— Невежливо было трясти меня как терьер крысу, когда я спал, — фыркнул Спунер. — Поздно ты вспомнила о хороших манерах, крошка!
Генриетта обожгла мальчишку возмущённым взглядом:
— Ну, знаете ли, господин соня, по-моему, у меня была более чем стоящая причина, чтобы разбудить Вашу светлость!
Джек показал девушке язык. Он едва не подпрыгивал, до хруста в пальцах сжимая шнурок звонка. Колокольчик в прихожей захлёбываясь, звенел почти не переставая. Ну же, куда вы все подевались? Почему никто не спешит открыть им? Спунера одолели тревожные мысли. Неужели никого нет дома? Или у них тоже случилась какая-нибудь пакость? Чёрт, что-то в последнее время в его жизни происходят сплошные казусы. Он по прихоти судьбы то и дело оказывается вовлечённым в различные сомнительные истории. И почему-то в этих историях обязательно оказываются замешанными девушки. Причём очень и очень симпатичные. Джек самодовольно приосанился. И тянет же всех этих милашек к такому отличному парню, как он!
Наконец, когда Спунеру стало казаться, что миновали годы и столетия, а они сами с Генриеттой превратились в согбенных поседевших стариков, дверь отворилась. Мальчишка торопливо отошёл в сторону, чтобы не мешать. Он повернул вихрастую голову с неизменной кожаной лётной фуражкой с защитными очками к Генриетте и ободряюще подмигнул. Мол, не боись, всё будет нормально!
И тут васильковые глаза Генриетты превратились в плошки, до того они округлились! Признаться, это была совсем не та реакция, что ожидал Джек. Что за дьявольщина? Девушка подняла руку и указала задрожавшим пальцем мимо Спунера. Джек, нахмурившись, обернулся обратно к двери и… Почти уткнулся носом в зияющие чёрными провалами стволы здоровенного ружья, до того нелепо смотрящегося в руках возникшей на пороге миссис Монро, что при других обстоятельствах Джек непременно расхохотался бы. Но сейчас ему стало не до смеха.