Закон кольта в Вермийоне
Шрифт:
Когда день стал потихоньку клониться к вечеру, Джонни уже был почти вне себя; неожиданно он принялся бормотать странные, бессвязные слова и фразы, видимо на своем родном языке, потом вовсе потерял сознание и упал.
Примерно в полночь Милли Эвелл разбудил стук в дверь ее комнаты. Она набросила домашнее платье, зажгла лампу и прошла в лавку, откуда Билл Хенди, седой уравновешенный погонщик, проводил ее в холостяцкий барак. Снимая сапоги с отекших и сбитых в кровь ног Клея и Джонни, он рассказал ей о том, что произошло несколько минут тому назад:
— Меня разбудили какие-то странные хрипы и царапанье. Казалось, будто кто-то старается в темноте нащупать дверную ручку. Открываю дверь и вижу — Орд, словно слепой, стоит, раскачиваясь из стороны в сторону, а на плечах держит бормочущего что-то индейца. Я затащил их внутрь, так они здесь и лежат. Оба здорово избиты, губы у них пересохшие, и, видать, давно ребята не ели.
Милли сначала было даже подумала, что Джонни Буффало пришел конец, но ей полегчало, когда она заметила, что его грудь слегка вздымается. Изможденное лицо Клея почернело от кровоподтеков и было покрыто Рубцами. Боль, время, долгий пеший переход, жажда и голод — все оставило следы на его лице.
После того как их напоили, Милли побежала к себе за бинтами. Когда она обкладывала избитую голову Клея Компрессами, он зашевелил руками и ногами и, не отбывая глаз, с трудом стал ворочать языком:
— Держись, Джонни… Держись…
Еще немного полежав без движения, приводя в относительный порядок воспоминания о вчерашнем кошмарном сне, Клей приподнялся на локте. На соседней кровати лежал Джонни, неподвижный, с обмотанной белым полотном головой.
Потом послышались шаги, и в комнату вошли Милли Эвелл и Торби. Девушка выглядела серьезной и озабоченной, а лицо Торби выражало откровенный триумф.
— Как вы себя чувствуете, Клей? — спросила Милли.
Клей кисло улыбнулся:
— Как раз сейчас пытаюсь определить, в каком месте болит сильнее. Как Джонни? Он очень хороший индеец.
— Хороший индеец? — рассмеялся Торби. — Вот уж ничуть бы не пожалел, если бы он умер. Нет, вы все-таки расскажите, что с нашим караваном и товарами?
Серые глаза Орда потемнели.
— Те, кто забрал их, не оставили, к сожалению, адреса, а только грустные воспоминания — мне и Джонни.
— Что произошло и где именно? — спросила Милли.
Клей рассказал обо всем, что с ними случилось.
— И вы хотите, чтобы мы поверили в это? — оскорбительным тоном заявил Торби.
— Марк, — возмутилась Милли, — это просто неприлично. Это…
— Что «это»? — грубо оборвал ее Торби. — Я с самого начала заметил, что здесь что-то не так, Милли. Что мы вообще знаем об этом человеке?
Он продолжил крик, называя рассказ Клея ловко задуманным обманом, и даже высказал предположение, что мистер Орд на самом деле тайком работает на Дивэйна.
Слушая его с горечью и обидой, Клей заметил, что Милли заколебалась.
— Значит, мы с Джонни избили друг друга, после чего, умирая, доползли сюда только для того, чтобы обман выглядел убедительнее? Так, что ли? Торби, вы не просто болтун, а самый что ни на есть обыкновенный дурак.
Прежде чем Милли успела произнести хоть слово, гневно вмешался Торби:
— Объясните, почему тогда они оставили вас в живых? Чтобы вы смогли рассказать всем о грабеже?
— Над этим я тоже ломаю голову, — признался Клей. — Наверное, они решили, что мы, избитые, без воды и пищи; не сумеем выкарабкаться и вернуться сюда.
Клей продолжал наблюдать за девушкой и, заметив, что она все больше колеблется, решился:
— Хорошо… Раз вы не верите мне, я ухожу отсюда. Потому что у меня есть еще одно дело. Мисс Эвелл, прошу вас, выйдите: мне надо одеться.
Девушка покраснела, попыталась было что-то сказать, но вместо этого только закусила губу и вышла. И в ту же минуту Клей прикрикнул на Торби:
— Выходи и ты, чертов сопливый щенок, иначе я изобью тебя. Вон!
Торби попытался сказать что-то, но, прочитав во взгляде Клея дикий гнев, задом попятился к дверям и выскочил из комнаты. После этого Клей оделся и направился в лавку, где на повышенных тонах беседовали Милли Эвелл и Торби, обошел их, выбрал в стойке винчестер и тяжелый кольт и положил их на прилавок. Потом добавил к ним несколько коробок с патронами, взял с Других полок кое-какие продукты и только тогда посмотрел в сторону компаньонов:
— Вам не остается ничего другого, как поверить на слово, поскольку грабители отобрали у меня все деньги, — произнес он. — Однако там, куда я иду, мне все это здорово пригодится. Кроме того, я возьму еще коня и седло. Вы не возражаете, Торби?
— Возражаю… Мало того что вы нас ограбили вчера, так еще забираете вещи из лавки. Хватит!
Торби взялся за винтовку и револьвер, убрал их с прилавка, но Клей плечом оттеснил его в сторону. Торби, выругавшись, попытался ударить его кулаком в лицо, и Клей наконец вскипел. Он подошел к нему ближе, нанес сильный удар в живот, и когда Торби, выпрямившись, попытался вдохнуть побольше воздуха, он свалил его на пол коротким прямым ударом в челюсть. После этого Клей собрал оружие и продукты и направился к выходу. И тут он услышал глухой голос Милли:
— Вон… Возьмите оружие, возьмите коня… Только проваливайте отсюда и никогда больше не возвращайтесь! Марк был прав. Вы только и знаете, что размахивать кулаками. Вы дикарь! Вон отсюда…
Клей задержался на мгновение, смерил девушку взглядом с головы до ног и только тогда молча прошел мимо нее. Вскоре он оседлал коня и покинул Вермийон.
Скачка помогла Клею прийти в себя, по крайней мере в физическом отношении. Разочарование и горечь настолько душили его, что выход он видел только в поисках грабителей и их суровом наказании. Кроме того, он твердо решил найти и вернуть Милли Эвелл мулов и товары и только после этого покинуть Вермийон и уехать как можно дальше от девушки и ее избалованного жениха Торби. Принятое решение придало ему новые силы, но не ослепило окончательно его холодный разум. Все пять чувств его были напряжены, он скакал быстро, но успевал внимательно осматриваться кругом.
К их несчастному биваку на полпути в Эш-Крик он добрался на рассвете. Внимательно осмотревшись кругом, Клей обнаружил следы мулов и пустил по ним коня. Теснина, которой он пробирался, была извилистой и такой каменистой, что порой казалось, будто не только конь, но и человек не сможет здесь пробраться. Но каждый раз проход находился, из чего Клей сделал вывод, что нападение было тщательно спланировано. Через некоторое время теснина вышла на плоскогорье, на краю которого следы спускались в довольно обширную долину. И только тут Клей понял, что он вернулся в Эш-Крик.