Закон негодяев
Шрифт:
— Где здесь? — в первый момент даже не поверил Кязимов.
— Здесь, на даче у Садыхова. Вчера поздно ночью привезли. Вы понимаете, это тот самый «принц дайво». Я запомнил номер.
— Начинайте обыск на даче, — распорядился Кязимов, — потом оформим все необходимые документы. Если что-нибудь обнаружите, сразу докладывайте мне. Где сам хозяин дачи?
— Он уехал утром, кажется, со своими друзьями, — только теперь до Джафарова дошел смысл сказанного.
— Куда уехал? Какими друзьями? Его ждут на работе! — рявкнул Кязимов. — Выясните все и позвоните.
— Хорошо, — Джафаров положил трубку и в этот момент услышал автомобильный сигнал с улицы.
Они бросились к воротам. Это был джип миссии «Интерпола».
Кроме Лаутона и Дьюлы в машине сидел еще какой-то азербайджанец, явно из местных.
— Вы здесь? — удивился Джафаров, — что вам здесь нужно?
— Едем быстрее, — попросил Дьюла, — мы знаем, где находится Садыхов. И ваш бежавший вчера бандит.
Джафаров, уже ничему не удивляясь, приказал Караеву начинать обыск на даче без него. А сам сел в автомобиль к сотрудникам «Интерпола».
— Познакомьтесь, — сказал Дьюла, — этот человек исполняет обязанности начальника местного бюро «Интерпола», — показал он на незнакомого человека. — Mы должны успеть раньше, чем они уберут Садыхова.
И нажал на педаль газа.
Глава 26
В эту ночь «Дронго» наконец прилетел в Москву и, с трудом найдя попутную машину, добрался до квартиры Владимира Владимировича. В аэропортах был установлен почти официальный рэкет и стоимость проезда такси, которых официально больше не существовало в городе, была самая высокая во всем цивилизованном мире.
В эту ночь за несколько часов до полуночи джип с четырьмя пассажирами подъехал к правительственным дачам, расположенным в другом дачном участке Баку — Загульбе. По традиции там оставались высшие руководители государства.
В эту ночь, за два часа до полуночи, Лазарев получил, наконец, согласие от Рябого на крупномасштабную войну. Это означало беспощадные действия против лидеров всех кавказских группировок.
В эту ночь прокурор Морозов твердо решил уехать В отпуск, отстраняясь от ставшего слишком кровавым и запутанным дела об убийстве гражданина Мосешвили Михаила Гурамовича. В эту ночь Ашот Саркисян принял принципиальное решение о покупке в Лос-Анджелесе виллы, которую ему предлагали за триста тысяч долларов.
И, наконец, именно в эту ночь состоялась встреча Михеева и Чижова со всемирно известным скульптором Рафаэлем Багировым, который к тому же умудрился за семь часов до этого завершить свои, крайне важные для всех в городе, переговоры с господином Рубинчиком, владельцем нескольких телевизионных программ, трех газет и одного журнала. Официально господин Рубинчик числился всего лишь председателем правления одного скромного коммерческого общества. А средства массовой информации были всего лишь его давним и постоянным увлечением.
Рубинчик высоко ценил и уважал Багирова. Ему нравился острый ум скульптора, его умение видеть перспективу, подбирать нужных людей.
Глава еврейской группы был немногословный большеголовый человек с вечно полузакрытыми глазами. За этот облик он и получил прозвище «Фили» — филина, на которое даже не обижался. Его настоящее имя было Исаак Аронович, но он любил, когда друзья называли его по-дружески — Филей.
Багиров подробно и долго рассказывал ему о сложившейся ситуации в городе. Он не скрывал ничего. Во-первых, от Фили Рубинчика ничего нельзя было скрыть. Во-вторых, это было просто экономически невыгодно. Рубинчик слушал, как всегда, закрыв глаза, словно дремал, но иногда из-под полуопущенных век ударял его взгляд — внимательный и острый.
— Думаю нам нужно заключить перемирие, — закончил свою речь Багиров.
Рубинчик чуть приоткрыл глаза.
— А Лазарев и Мансуров захотят пойти на переговоры? — осторожно спросил он.
— Мы хотели бы, чтобы вы, как самый уважаемый человек в городе, стали нашим посредником, — очень уважительно произнес Багиров.
Рубинчик закрыл от удовольствия глаза. Он любил быть посредником. Можно было брать деньги с обеих сторон.
— Очень трудное дело, — пробормотал он, — вы столько людей убили друг у друга. Но Лазарев ничего не решает. Нам нужно выйти на Рябого.
— У вас такие связи в Америке. Вы могли бы выйти и на него.
— Я постараюсь, а что еще ему предложить?
— Мир. Чтобы не было этих ненужных разборок. От войны страдают все.
Дорогой Исаак Аронович, вы ведь знаете, сколько у нас людей. Если одновременно начнут действовать и грузинские, и азербайджанские группы — в столице будет просто кровавая каша. Мы не дадим никому работать. Это не угроза, вы ведь понимаете меня. Просто мы не хотим до этого доводить. Зачем нам все это?
— Вы недооцениваете Лазарева. У него очень много подмосковных групп, — легко возразил Рубинчик, — и они умеют драться. Там много бывших офицеров, десантников. Вам будет трудно.
— Поэтому мы и хотим мира.
— А что думает Артур Ашотович? — Рубинчик всегда относился к Саркисяну с большим подозрением Видимо в этом были виноваты их многочисленные друзья по всему миру. И если связи Рубинчика и его мафии делали их самой грозной силой в мире по финансовому и банковскому капиталу, то на втором месте уверенно держались группы, связанные с людьми Артура Саркисяна. Особенно хорошие связи у обоих лидеров были с национальными диаспорами за рубежом. Багиров знал это и понимал, как необходимо поддерживать дружеские связи с обоими мощными национальными объединениями.