Закон ответного удара
Шрифт:
– Выполняйте приказ, – жестко сказал Согрин и первым направился в небольшой перелесок за дровами для костра.
Но успел заметить, как Толик Сохно остановился около Шурика. Он сказал ему:
– Тест на психологическую подготовленность. Так надо, старик… В первый раз это трудно. Но – надо! Ты должен себя сломать…
Щенка съели ввосьмером. Кордебалет не смог проглотить ни кусочка. Его несколько раз рвало.
Перед тем как возобновить марш, Игорь подошел к Шурику.
– Понимаешь, старик, это дело необходимое. Ты должен перешагнуть через это сразу по двум причинам. Первая – обучаешься выживаемости. На чужой территории тебя не каждая столовая примет и питаться порой приходится чем бог послал.
– Не знаю, – честно ответил Кордебалет, хотя, конечно, понимал, какой ответ он должен дать, потому что полевые занятия спецназа ГРУ – не политподготовка в ленинской комнате солдатской казармы, где говорят одно, а думают другое. И когда просился он сюда, получил предупреждение, что с романтикой здесь встретиться не придется.
– Вот для того ты и должен учиться принуждать себя. Понимаешь, сначала на собаках. А потом, в боевой обстановке… Живых свидетелей оставлять ты права не имеешь. И дело тут не в твоей совести. Совесть не позволит тебе убить ребенка, но позволит подставить под удар всю группу и выполнение задания? Так?
Кордебалет вздохнул.
– Понял я.
– Ну и нормально. А теперь – вперед. Нас дома уже заждались.
И еще один бросок в пятнадцать километров. До расположения части. Путь домой всегда ложится короче, но, обычно выносливый, Кордебалет еле-еле ноги приволок…
В понедельник пришла кодограмма из разведуправления округа. На четверг вызывались к начальнику управления командир и в головное отделение приданный группе шифровальщик. Это ясно говорило, что операция на подходе. Командир вызывается для инструктажа, а шифровальщик для получения перекодировочных таблиц. Обычная история.
Согрин решил выехать раньше. Прикинул время и дал группе вводное задание, не сомневаясь, что ребята и без его присмотра выкладываться будут на всю катушку, сам в нужный час забрал Кордебалета и сел на поезд. На следующий день они были уже в Чите.
В разведуправлении Игорь решил пока не показываться. Время подойдет, заявятся. А пока хотелось подработать еще кое-что в характере младшего лейтенанта, как когда-то подрабатывали в его собственном характере. Благо Кордебалет пока – простой пластилин, и лепить из него – сплошное удовольствие. Из самого Согрина так же лепили на протяжении двух лет более опытные офицеры, пока он не получил в свое подчинение другую отдельную группу. Очень жестко лепили, пока из пластилинового он не стал глиняным, а потом глину начали обжигать для придания терракотовой твердости.
В окружном госпитале работал земляк и хороший приятель отца – полковник медицинской службы. Согрин заглянул к нему, выложил свою просьбу, тот позвонил куда следовало и записал Игорю адрес.
Кордебалет дожидался командира на улице. Новенькая десантная форма смотрелась на нем как влитая. В самой Чите десантных войск не видели, и проходящие по оживленной улице девчонки – студентки расположенного через дорогу медицинского института – косили на молодого офицера раскосыми гуранскими глазами. Тот отвечал им тем же, но в некоторой растерянности – глаза у парня разбегались.
Игорь хлопнул Шурика по плечу.
– Пойдем, красавчик.
– А ночевать где будем? Здесь через пятьсот метров – за углом разведцентр. Можно там договориться…
– Знаю. Только я уже договорился. Будет у тебя очень приятная ночь. Готовься…
Уловив мрачные нотки в голосе командира, Шурик замолчал.
…Они приехали в морг областной больницы.
Врач-патологоанатом встретил их с усмешкой.
– Какие только желания у людей не возникают, просто диву даешься порой… Ну да вольному воля… Александра Матвеевна, проводите товарищей офицеров в подвал. И покажите им, где стулья взять…
Кордебалет почувствовал неладное и побледнел. Но вынес все стоически.
Старушка-санитарка отвела их прямо в морозильную камеру, где было не слишком холодно, чтобы замерзнуть, но дышать было очень тяжело как раз из-за отсутствия достаточного холода. Они поставили стулья.
– Вот здесь звонок есть. Если что понадобится, звоните. Спущусь.
– А что, звонок для покойников? – с усмешкой поинтересовался Игорь. – Если им вдруг в туалет приспичит…
Старушка рассмеялась.
– У нас еще в шестидесятом году был случай. Привезли одного, положили. А он среди ночи ожил и давай в дверь колотиться. Ладно, услышали. Тогда и поставили во всех камерах звонки.
– А эта камера чем лучше других? Почему нас сюда именно…
– В этой не так холодно. Не простудитесь. Эх! Ува-ажаю офицериков! – улыбнулась она вставной челюстью, глянула игриво на Кордебалета и захлопнула дверь. Изнутри открыть такую в самом деле без лома невозможно.
Игорь откинулся на спинку стула. Кордебалет смотрел в пол и молчал.
Помещение морозильной камеры представляло собой небольшую комнату, заставленную металлическими столами, на которых и лежали покойники, кое-где накрытые простынями, кое-где нет. На некоторых столах лежали по двое. У дальней стены два трупа свалили прямо на полу – места на всех не хватило. В углу стоял бак для кипячения белья, который почти в каждом доме имеется. Из бака, призраком кошмара, торчали три ампутированные ноги.
Уже через минуту от запаха стало подташнивать.
– Это что, тоже необходимая тренировка? И с каждым так было? – спросил Кордебалет через несколько минут.
– Нет, не с каждым. Со мной было. Одного на ночь закрывали. С другими из группы я этого не проводил. Но остальные парни проверенные. Двое со мной уже участвовали в операциях. У других школа хорошая. А тебе все это предстоит пройти. Если я беру тебя с собой, значит, я должен быть в тебе уверен на все сто. Не обессудь…
Они до утра просидели молча. Временами дремали, но поочередно просыпались в холодном поту. Командир, несмотря на опыт, чувствовал себя не лучше подчиненного. И только утром, после бессонной ночи в компании не слишком приятной, отправились на квартиру к знакомому Согрина, где помылись, с трудом соскабливая въедливый запах морга, побрились и вообще привели себя в надлежащий вид, чтобы можно было явиться на доклад и инструктаж в управление.
Игорь постоял у окна, под открытой форточкой. Он специально ее открыл, чтобы избавиться от вдруг появившегося после куратора запаха затхлости.
Или от самого человека такой запах? Нет, вроде бы сразу не ощущался. Только когда ушел. Или просто не до запахов сразу было? Не почувствовал в неожиданном расстройстве.
Разговор состоялся деловой и серьезный. И этот разговор, возможно, поставил точки над многими «i».
Получалось, что Татьяна Павловна звонила Игорю «с того света». Места для неумного розыгрыша Игорь здесь не увидел. Не та тема, совсем не та, чтобы посмеяться. И не та среда общения бывших офицеров, где практикуются подобные розыгрыши. Кто смерть видел множество раз – не приемлет ее в виде шутки.