Закон проклятого
Шрифт:
Эндрю Мартин невольно попятился назад. От парня, корчащегося на полу, шло какое-то странное свечение и невыносимый жар. Казалось, от немыслимой температуры сейчас запылает всё здание…
Но это продолжалось недолго. Прошла секунда, другая… Исчез огонь, просвечивающий сквозь кожу человека. С пола поднимался жрец Бога Солнца, на руке которого багровым пламенем пылал наконец-то завершённый Крылатый Диск – знак окончательного посвящения в Меченосцы.
В груди бывшего музыканта родилась боль. То Змей Сетх в дикой злобе грыз плоть своего слуги…
Эндрю взвыл от ярости
Томпсон первым заметил открытую дверь номера в конце коридора и ринулся туда. Теперь уже Макаренко еле-еле поспевал за напарником. Полицейский нёсся по коридору, рыча на ходу, как раненый зверь. Он первым забежал в гостиничный номер, и сразу же там загремели выстрелы.
Макаренко пулей влетел в комнату и остолбенел.
В гостиной бились насмерть два человека. Но человека ли? Один – высотой под два метра, худой, как скелет, с горящими красными глазами и руками с неестественно длинными пальцами, больше похожими на когти, рвал другого. Из безгубого рта красноглазого неслось страшное змеиное шипение, от которого стыла кровь в жилах.
Его противник, пониже ростом, с заострившимися чертами лица и круглыми глазами, перечёркнутыми длинным звериным зрачком, бил с неменьшей яростью, шаг за шагом отступая назад, к лежащему на полу сверкающему мечу.
Но страшно было не это. Колеблющийся огонь горящих свечей отбрасывал на противоположную стену две тени. Но не было в тех тенях и намёка на человеческие очертания. Там, на стене, сражались насмерть гигантские силуэты. Вздымалось и опадало кольцами тело огромной змеи, быстро и страшно молотящей соперника острой, как копьё, головой. А над ней била парой крыльев гигантская птица, клюя и полосуя когтями извивающуюся плоть чудовища…
Красноглазый побеждал. Вот он схватил противника за шею, приподнял и ударил спиной о стену, продолжая держать его на вытянутой руке.
– Ты думал, что можешь справиться со мной, человек?! – прошипел Эндрю Мартин.
Томпсон снова несколько раз нажал на спуск. Тупорылые пули ударили в тело красноглазого, но тот лишь несколько раз слегка дёрнулся и остался стоять на месте. Его бледное, как у трупа, лицо медленно повернулось в сторону полицейского.
– Как вы мне надоели, люди, – прошипело чудовище. – Убей его, – бросило оно через плечо и снова повернулось к своему полузадушенному врагу.
…Томпсон вдруг увидел, как глаза Макаренко начала заволакивать прозрачная белая плёнка. Он медленно, словно сомнамбула, стал поворачиваться к полицейскому, поднимая пистолет. Лицо следователя исказила гримаса боли, словно человек пытался бороться с чужой волей, захватывающей его тело. Но что была сила человеческого разума в сравнении с мощью древнего божества? Ещё мгновение – и Андрей несомненно стал бы ещё одной управляемой куклой, если б в эту секунду кулак Томпсона не врезался ему в челюсть, погасив сознание, которое пытался подчинить себе Эндрю Мартин.
Бесчувственное тело Макаренко упало на пол. Томпсон, хрипя от ярости, бросился к Эндрю, но тот лишь взглянул на него – и тут же ужасная невидимая сила подхватила полицейского, словно пушинку, отбросила в сторону и шмякнула об стену. Он ударился спиной и затылком и тут же потерял сознание.
…Железные пальцы чудовища всё сильнее сжимались на шее. Иван, обессиленный сеансом ясновидения у Пучеглазого и ещё не пришедший в себя после окончательного этапа Посвящения, чувствовал, что умирает. Смятая трахея не давала воздуху прорваться к лёгким, пережатые артерии перекрыли путь крови. Он стремительно задыхался, всё реже билось его сердце. И даже вся сила Бога Солнца не могла оживить человеческое тело, измученное испытаниями и разодранное в клочья когтями служителя Сетха. Внизу, на уровне его груди, пылали огнём красные угли глаз и свистящее змеиное шипение толчками стучало в уши.
– На кого ты поднял руку, человек? Нет, ты не человек, ты собака, посмевшая тявкать у моих ног! За это ты сдохнешь, и для этого мне не понадобится меч твоего хилого бога.
«Человек… Да, я человек, – промелькнула мысль в угасающем сознании Ивана. – И хотя Пучеглазый говорил, что это помешает в бою…»
– На, получи от человека! – прохрипел он. Собрав последние силы, Иван поднял руку и вонзил пальцы в бледную личину монстра, вырвав из неё пылающее огнём глазное яблоко…
Макаренко пришел в себя от дикого вопля. Он с трудом открыл глаза.
Одноглазое чудовище, зажимая ладонью кровоточащую рану на лице, ползло к лежащему на полу мечу. Железные когти свободной руки с противным скрежетом скребли по полу. Они вонзались в паркет, костлявая рука подтягивала тело вперёд, и вновь втыкались в дерево когти, пробивая в нём глубокие, неровные дыры.
До меча оставались считаные сантиметры. Чудовище осклабилось окровавленной харей, протянуло руку и…
Макаренко приподнялся, усилием воли прогнал туман перед глазами, рванулся вперёд и железным штырём, выдернутым из-под кителя, пригвоздил к полу ладонь одноглазого жреца.
Чудовище в бессильной злобе заскрежетало зубами. Макаренко усмехнулся:
– Что, паскуда, не нравится?
…Чёрный зрачок в единственном глазу монстра то сужался до почти невидимой точки, то расширялся, привораживая своей бездонной чернотой, затягивая в какие-то страшные, неведомые, бесконечно далёкие пространства. Заворожённый этим взглядом Андрей вновь почувствовал, как его собственное «Я» становится маленьким и незначительным, поглощаемое силой адского взгляда. Рука сама потянулась к штырю, намереваясь выдернуть его из пробитой ладони и освободить повелителя…
Вдруг чудовище взвизгнуло и страшно дёрнулось. Рука, пригвождённая штырём к полу, рванулась. Противно затрещала плоть, раздираемая железом. Располосованная надвое ладонь взметнулась вверх… и в ту же секунду пламя охватило тело Эндрю Мартина.
Макаренко отшатнулся назад, прикрывая лицо от нестерпимого жара.
Труп горел недолго. Буквально через несколько секунд унялся адский огонь, пожрав грешное тело жреца тёмного бога зла и превратив его в смердящую массу.
Андрей отнял руку от лица.