Закон семи
Шрифт:
Костя смутно различал фигуру монаха рядом, но не решался к нему обратиться. А тот молчал, быстро шагая по коридору. Костя поспешал за ним, пытаясь понять, где они находятся.
И я тоже попыталась, вновь вернувшись к плану монастыря. Здесь меня ждало разочарование: ни двери, ни бокового коридора на плане я не обнаружила. Маловероятно, что мой предок про нее выдумал, значит, дверь заложили за ненадобностью, а куда вел коридор, остается только гадать.
Впереди показалась очередная дверь. Потом они стали подниматься по лестнице, пока не очутились в келье, являвшейся точной копией той, которую отвели для ночлега Косте. Монах, шагнув к столу, зажег лампу, и Костя наконец увидел его лицо: лицо аскета, с глубокими морщинами и темными
— Что же вы, Константин Иванович, так неосторожно… — со вздохом произнес монах.
— Вы меня знаете? — с некоторым удивлением, в свою очередь, спросил Костя.
Монах кивнул:
— Видел, когда вы с отцом Андреем разговаривали. Я в соседней комнате находился, дверь-то открыта была. Вы, должно быть, внимания не обратили, а я вас хорошо разглядел и разговор слышал.
Костя кивнул и поинтересовался, что монах имел в виду, говоря, что он неосторожен. Разве ему, государственному чиновнику, следует здесь чего-либо опасаться? Потом, точно опомнившись, извинился и спросил, как должен обращаться к монаху. Тот представился. Звали инока Сергием, имя он принял в честь Сергия Радонежского. Затем он сообщил, что в этом монастыре более трех лет, и с прискорбием добавил: дела здесь в последнее время творятся отнюдь не божеские.
— Что же такое здесь происходит? — полюбопытствовал Костя, приглядываясь к Сергию.
Тот усмехнулся:
— А вы здесь по какой надобности? То-то. Человека убили в святой обители! Видано ли такое? И не просто убили… — Тут Сергий вздохнул и с печалью посмотрел на Костю:
— Вы один не вздумайте по монастырю ходить, особенно ночью. Не ровен час…
— Вы знаете, кто убил Никона? — перешел на шепот Костя.
Сергий покачал головой:
— Не знаю, но догадываюсь: приспешники того Антихриста, который здесь всем заправляет.
— Вы настоятеля имеете в виду? — насторожился Костя.
Монах вздохнул:
— Настоятель у нас святой человек, добр без меры, а теперь еще и стар, хвори разные его одолевают, трудно ему справляться с многочисленными обязанностями, вот Андрей и стал как бы за главного. А Никона убили, потому что он глазами и ушами настоятеля был, и теперь… — Монах вновь тяжко вздохнул. — Никто бы и не узнал об убийстве, Андрей бы придумал, как ото всех гибель Никона утаить, он на такие штуки мастер, но настоятель сам тело обнаружил и срочно велел в город человека отправить. А теперь Андрей будет всячески расследованию препятствовать и вполне способен на крайние меры.
— По-вашему, Никона убил отец Андрей? Из карьеристских, так сказать, соображений? — растерялся Костя.
— Ничего подобного, — покачал головой монах. — Конечно, Никона они ненавидели, потому что мешал он им, но все много хуже. Боюсь, брата Никона принесли в жертву Вельзевулу.
Тут Костя загрустил, потому что решил: с головой у монаха проблемы. Если в отношении бога у Кости все было не совсем ясно, то в чертовщину он точно не верил, считая рассказы о сатане бабкиными сказками и глупостью, недостойной современного человека. Нравственность народа должна поддерживаться верой, но Вельзевул — это уж форменная чепуха. Монах, должно быть, обратив внимание на перемены в лице собеседника, покачал головой:
— Думаете, я из ума выжил? Я поначалу тоже думал, что братия предается греху болтливости и глупым фантазиям, когда вокруг шептались о нечестивцах, святое место оскверняющих. Однако недолго я так думал… А вот, к примеру, чем, по-вашему, занят монах по имени Савл, которого вы в часовне застали?
— Пол моет, — настороженно ответил Костя. — Конечно, время не самое подходящее…
— Днем часовня была закрыта — настоятель распорядился и ключи с собой забрал. Но Андрей, должно быть, как-то ключами обзавелся и послал Савла там все прибрать, чтобы вы чего-нибудь этакое там не обнаружили.
— Так зачем же вы меня оттуда увели? — нахмурился Костя. — Надо было Савла расспросить как следует…
— Бесполезное занятие. Он слабоумен, да еще глух. Если и укажет на отца Андрея, тот от всего отопрется, скажет, мол, по скудоумию Савл не так его понял.
— Значит, Никона принесли в жертву там, в часовне? — с большим сомнением уточнил Костя.
Монах кивнул:
— Именно там они свои богопротивные собрания проводят.
Далее Костя услышал рассказ настолько же фантастический, насколько и правдоподобный. Явная фантастичность вроде бы не позволяла поверить в то, что подобное могло происходить в действительности, но некоторые факты, которые стали известны Косте, мешали ему раз и на всегда заключить, что Сергий спятил и выдает свои странные мечтания за реальность.
Все, по словам монаха, началось не далее как прошлым летом, когда в подвале, что рядом с часовней, обвалился свод. Сама часовня очень древняя, осталась от прежнего здания, новое возвели на старом фундаменте после пожара. Так вот, часовня эта предваряла покои, где находились захоронения мирских и духовных, особо послуживших богу и монастырю. Захоронения очень древние, после пожара помещение уже не использовали, так что с конца семнадцатого века туда редко кто заглядывал, хотя в часовне изредка служили и свечи ставили за упокой души усопших. Последние сто лет вряд ли кто вообще некрополь навещал — свод низкий, воздух до того спертый, что человеку там находиться нет никакой возможности. И вот свод рухнул. Позвали архитектора из города, и тот предупредил, что такое положение может вызвать обрушение всего здания, поэтому следует укрепить фундамент, для чего надобно разобрать завал. Работу поручили отцу Андрею, и он с ней блестяще справился. Под его руководством здание быстро отремонтировали, и опасность обрушения миновала. Но для обители обновление имело самые пагубные последствия. Сергий считал, что именно в некрополе Андреем была обнаружена богопротивная книга.
— Что за книга? — удивился Костя.
— Тут я многого рассказать не могу, — вздохнул Сергий. — Книга сия хранится у настоятеля, и он запретил даже упоминать о ней. Знаю, что меж собой Андрей и его сообщники называют ее «Наказ». Месяца три назад приезжал из Санкт-Петербурга какой-то профессор, очень желал книгу эту видеть и даже разрешение от Святейшего Синода предоставил, но настоятель, ласково поговорив с ним, отправил его ни с чем, сказав, что история с древней книгой не более, чем выдумка, никаких книг в некрополе не находили, да и нет там вовсе ничего, кроме камней да костей искрошенных, которые должным образом перезахоронили. А если бы и была найдена какая древняя книга, настоятель сразу бы сообщил о том церковному начальству. В общем, зря профессор приехал. Никаких исторических реликвий монастырь не утаивал, хотя в монастырской библиотеке есть древние книги, по большей части подаренные богатыми мирянами, потому что старая библиотека, к великой печали, сгорела вместе с прежним монастырем.
— Так, может, в самом деле нет никакой книги? — усомнился Костя.
— Есть, — покачал головой монах. — Никон ее видел и даже в руках держал.
— Но если книга богопротивная, почему настоятель ее, к примеру, не уничтожит или не передаст церковному начальству?
— Боюсь, что Андрей и его сбил с пути истинного. Он у нас образованный, а более того — хитроумный. Как пойдет языком плести — заговорит любого!
— А о чем та книга, Никон не говорил?
— Запутал я вас, Константин Иванович, — вздохнул Сергий. — Книга-то Библия и вроде самая обыкновенная, только старинная, а в ней этот самый «Наказ» спрятан. Вроде бы он — послание архимандрита Филарета настоятелю монастыря. А более я ничего не знаю.