ЗАКОН СИНАРХИИ
Шрифт:
Таким образом, кантовская «монада» есть только физический атом, из которого построена вся вселенная. В то же время его монада обладает определенными энергетическими свойствами. Из текста «Монадологии» не видно, как Кант объясняет наличие в мире психических явлений. Если он отрицает существование Ноуменальной Реальности, то он должен показать, как из совокупности монад рождаются явления хотя бы чувства и интеллекта, факт существования которых может быть отрицаем лишь в абсолют- ном нигилизме. Если же Кант признает существование Надмирной Реальности, хотя бы и непознаваемой, то он должен признать или факт вмешательства Божественной Силы при образовании атомами живых существ, или то, что уже в простейших монадах потенциально заключено психическое содержание. Иначе говоря, Кант должен или перевернуть всю свою систему или согласиться, что монады суть духовно-физические существа.
Именно это утверждает другое воззрение на монады, которой обыкновенно считают диаметрально противоположным материалистическому. Основная идея этого мировоззрения была выражена Порфирием в «Началах теории умопостигаемых»: «Когда бестелесные субстанции нисходят,
Иначе говоря, монады по своей внутренней природе принадлежат области духа, миру идеальному, но в то же время нисходят в мир и облекаются феноменальными покровами. Это мировоззрение получило полное выражение у Лейбница. Он рассматривает каждую монаду как целостный маленький мир, аспект микрокосма «Каждая субстанция (монада) выражает всю вселенную, но одна отчетливее, чем другая, вообще каждая относительно и в зависимости от ее особенной точки зрения» [50] .
49
Комментарий на Плотина. V, 2,26, по фр. пер. op. cit. p. LXVIII.
50
«Que cheque substance exprime 1'univers tout entier, mais 1'une plus distinctement que 1'autre, surtout chacune a 1'egard de certaines choses et selon son point de vue», Lettre a M. Arnauld. Po. phil. p. 107.
В то же время каждая монада совершенно изолирована и непроницаема для других подобных. Согласно образному выражению Лейбница — «Монады не имеют окошек, через которые что-нибудь могло бы войти или выйти» [51] . Вообще, как резюмирует учение Лейбница о жизни монад Куно Фишер, — «Каждая монада действует совершенно самостоятельно без всякого воздействия со стороны остальных» [52] . Последнее непосредственно вытекает из основного определения Лейбницем принципа индивидуальности — «Principium individuationis idem est quod absolutae specificationis, que res ita sit determinate ut ab aliis omnibus distingui» [53] .
51
«Les monades n'ont point de fenetres, par lesquelles quelque chose у puisse entrer ou sortir» — «Monadologie».
52
«История новой философии». Том III, «Лейбниц, его жизнь, сочинения и учение». Пер. Н.Н.Полипова. Спб. 1 905, стр. 367.
53
«Принцип индивидуальности есть синоним абсолютной спецификации, сущность чего выливается в строгое ограничение и оторванность каждой вещи от всех других».
В сущности говоря, идеи Лейбница о монаде наиболее кратко и точно сводятся к следующей мысли Бена [54] : «Единая субстанция с двоякого рода проявлениями, как бы с двумя сторонами, одной физической, другой духовной — двуликое единство, — по-видимому, является ключом проблемы» [55]
Такое представление о монаде неизмеримо более приемлемо, чем кантовское, но в то же время нетрудно уяснить, что лейбницевский спиритуализм находится в резком противоречии с двумя взаимно сопряженными основными доктринами истинного спиритуализма. Во-первых, леибницевская монадология вносит идеи множественности в природу духа, то есть идет вразрез с доктриной об органической целостности мира. Во-вторых, она также находится в полном противоречии с учением об интеллигибельном мире, основная идея которого определяет его нераздельность через гармоническое сопряжение частей и абсолютную неподвижность, как следствие его совершенства. Поэтому противоречие между Кантом и Лейбницем вовсе не так глубоко, как это принято думать. Оба они основополагают идею множественности и неделимость индивидуумов, если же Лейбниц определенно утверждает духовно-физическую природу монад, то и у Канта, как это мы показали выше, подобное утверждение неустранимо и лишь неправомерно сокрыто.
54
«L'Esprit et le corps», chap. VII.
55
«La substance unique aved deux ordres de propriete deux faces 1'une physique, 1'autre spirituelle une unite a deux faces — semble satisfaire a toutes les exigences».
Весьма интересно, что основная ошибка лейбницевской монадологии замечается уже у неоплатоников, хотя именно им же человечество обязано глубоким осознанием идеи интеллигибельного мира. Но мы не имеем права им, так же, как и Лейбницу, ставить это в вину, ибо они не располагали теми знаниями, которые дает нам новейшая европейская наука. Иерархию монад нельзя правильно построить без параллельного построения иерархии множеств. Учение же о множествах было создано лишь за последние десятилетия. Обратимся теперь к эзотерическому учению о космических иерархиях.
§ 6. Первоверховная антиномия единство-множественность и ее раскрытие в двойственной иерархии монад и множеств. Эзотерическое определение монады. Три идеальных мира: абсолютный, актальный и потенциальный
Глубинным корнем всякого учения об иерархии служит антиномия Единство — множественность. Ошибка неоплатоников, а за ними и Лейбница, проистекает из незнания теории антиномии. Так как этим сложным доктринам специально посвящен мой обширный труд «Основные законы архитектоники мира», то я ограничусь лишь конспективным изложением конечных выводов.
Природа и достоинство членов антиномии неодинакова. Вся сущность, все корни бытия заключены в тезисе, а антитезис имеет целью своего существования раскрытие содержания тезиса. Crapионизированной антиномией называется такая, где члены взаимно отражены друг в друге, благодаря чему возникает система гармонического кватернера.
Принцип единства по самому существу своего бытия ноуменален, а принцип множественности феноменален. Иначе говоря, исконная природа идеального мира — единство, исконная природа мира времени и меры — множественность. Единство без множественности не может сознавать своего содержания, множественность без единства лишена реального содержания и есть лишь потенциальный образ хаоса. Жизнь космоса есть постоянная реализация содержания единства во множественности и гармонизация множественности в единстве. Конечный предел его эволюции есть полная реализация множественности потенций единства и полное объединение всего многообразия в едином центре. Космос стремится к этой цели в двух нераз рывно сопряженных процессах: путем беспредельной дифференциации единства и путем организации множественности. Так возникают две параллельные иерархии: иерархия единств и иерархия мно-жественностей.
В силу своей природы Единое неизменно равно самому себе, изменяется лишь его самосозерцание. Одновременно с перманентным сознанием своей простоты, как единства, у него постепенно возрастает от нуля до бесконечности сознание своей органической сложности. Эта сложность по существу всегда в нем присутствует, ибо Единое может быть Единым только будучи всем, но сознание этой сложности эволютивно развивается. Перманентный аспект самосознания Единого с изумительной глубиной выражен Порфирием: «Для того, чтобы объяснить как можно лучше природу бестелесного бытия, древние не ограничивались, сказав: оно едино, но добавляли: и все…, сказав: оно везде, добавляли: оно нигде…, сказав: оно во всем, добавляли: целиком» [56] .
56
«Начало теории умопостигаемых». Комментарий к Плотину. «Эннеады», YI, 5, 40. По фр. пер. Op.cit. стр. 8 1. LXXXI–LXXXII.
В собственной природе единства потенциальная множественность его содержания сопряжена с ним потенциальной иерархией модусов самосозерцания. Каждый модус объективирует в единстве соответствующий себе аспект. Такой аспект относится к единству не как геометрическое сечение к целому, а как органическое членение, необходимо заключающее в себе одновременно с индивидуальной самобытностью и общую идею целого, органические членения единства в эзотеризме именуются монадами. Их бытие вечно и неизменно, они одновременно и уединены в своих индивидуальностях и неразрывно сопряжены с Це- лым. Эти идеи, как известно, занимают центральное место в философии Плотина — «Здесь (в мире времени) каждая часть. происходит из другой части и остается частью, также (в мире вечного) всякая часть происходит из целого, причем целое и часть совпадают. Часть кажется частью, а для острого зрения, как у мифологического Линкея, который, говорят, видел внутренность земли, открывается как целое. Там всякое существо объемлет в себе весь мир и созерцает его целиком во всяком другом существе, так что повсюду находится Все, и все есть Все, и каждое есть Все, и беспределен блеск этого мира» [57] . Основную антиномию природы монады, что она есть и часть и целое, с удивительной проникновенностью выражает Джордано Бруно [58] . — «Монада — Само Божество, только в каждой монаде слагается и является Оно в особой форме. Это и есть самая глубокая противоположность, содержащаяся во вселенной, всякая ее монада — зеркало мира, оно в одно и то же время и целое и вещь, отличающаяся от всех других, она повсюду одна и та же мировая сила, но все же всякий раз в ином образе. Целое существует, поскольку оно живет в единичном, единичное существует, поскольку носит в себе силу целого. Omnia ubique».
57
Plotin, Enneades, V. 8. 4.
58
См. В. Виндальбанд. «История новой философии» Пер. А. И. Введенского, спб,1923. т.1, стр.62–63.
Идея потенциальной иерархии нова для европейской мысли, а поэтому необходимо дать ей вполне ясное выражение. Эзотерическая философия учит, что существуют два идеальных мира: потенциальный и актуальный; они связаны тем соотношением, что потенциальный вечно переходит в актуальный в эволютивной жизни космоса. Потенциальный идеальный мир соответствует перманентному самосознанию Единым своей простоты. Абсолютное единство вечно объемлет свое содержание, а потому и иерархия его качествовании есть нечто абсолютно субстанциональное, вечное и недвижное. Но она не проникнута творческой перспективой, не осознана в своих индивидуальных звеньях, а потому есть лишь первообраз космического организма, обладает лишь потенциальным бытием. По мере эволюции в мировой жизни, отдельные монады, одна за другой, осознают свое содержание, то есть организуют соответствующие им множества. В гармонии с этим процессом они претворяются из абстрактных модусов