Закон стаи (Цезарь - 2)
Шрифт:
– Какая же ты стерва... Значит, ты с Эйфелем использовала меня втемную? Хоть бы думала, что врешь. Эйфель от меня шарахается, как от чумы. И мозгов вертеть мной у него не хватит точно. Только ты могла сказать такое. Или, хочешь сказать, на такое хватит твоих куриных мозгов? Тебе не приходило в голову, что за такие сплетни я могу и рассчитаться? Скажем, просто взять и отпустить. Высоты как раз хватит, чтоб ты свернула себе шею.
Он усмехнулся, слегка разжал пальцы; Света коротко вскрикнула, чувствуя, что падает, но он тут же поймал ее, отшвырнул от перил к стене.
– Ладно, живи, дрянь.
И стоял, насмешливо глядя на ее потрясенное лицо.
– Так что на самом деле подвигло тебя на такие чудеса фантастики?
Подошел вплотную, навис, опираясь рукой на стену. Какой же он огромный...
– Светик, - голос звучал почти ласково.
– Лучше скажи сама. Я все равно узнаю правду и тогда, поверь, будет много хуже.
– Правду? А правда в том, что я люблю Эйфеля!
– выпалила Света и сжалась, увидев, как исказилось его лицо.
– Да, и твоя сказка про жениха-чеченца мне на фиг нужна не была! Я лучше бы выдержала допрос у Хирурга, чем поссорилась с Лешкой! Поэтому придумала свою. Причем еще более правдоподобную, - она говорила все тише, опуская голову, чтобы уйти от его взгляда.
Он жестко ухватил ее длинными пальцами за подбородок, дернул вверх, заставив смотреть в глаза. Молчал долго, потом отпустил, процедив сквозь зубы:
– Свободна.
Света с чувством колоссального облегчения скатилась на один пролет, обернулась и ляпнула:
– Чао, пупсик. Счастливо...
Договорить не успела. Саша оказался рядом, прижал ее всем телом к стене, у самого лица блеснул нож. Света зажмурилась, едва не взвизгнула, но он зажал ей рот. Вот и конец котенку, мелькнула мысль. Как раз среда, день, в который он наметил убить ее. Хорошо, хоть не костер...
– Не трясись, не убью. Шейку твою испорчу, шрамы на всю жизнь останутся, но жить будешь. И так, что за счастье сочтешь мое разрешение удавиться.
Нож прижался к коже, резкая боль, теплый ручеек... Света инстинктивно дернулась, но он был начеку. Смотрел злобно, усмешка была жуткой, а в голосе... В голосе звучала боль.
– Что ж ты, сука, делаешь? Крутишь хвостом направо и налево, прикидываешься такой скромной... Раньше сказать не могла? Я бы к тебе пальцем не прикоснулся. Светка, - он неожиданно прижался лбом к ее волосам, сгреб в охапку.
– Скажи, что солгала. Скажи, что не было ничего. Или пусть было, но не с твоего согласия. Клянусь, все прощу, все забуду, никогда словом не попрекну. Моя это вина, Эйфель ведь силой тебя взял, не добром. Я помню, какой ты была, когда я приехал. Сказала бы тогда - он до рассвета не дожил бы. Ты не виновата. Если боялась, что я тебя упрекать буду, поэтому лгала - не надо. Моя вина, мне и отвечать за нее. Светка...
– голос стал умоляющим.
– Мне плевать, что там было на самом деле, поверю в то, что сама скажешь.
Взял ее лицо в ладони, задев при этом порез. Прикосновение оказалось настолько болезненным, что по щекам заструились слезы. Сашка ничего не замечал. Возможно, истолковал плач по-своему. Его взгляд стал преданным, умоляющим; Света зажмурилась, лишь бы не видеть его. Действительно, как он однажды пошутил, у него глаза спаниеля. Смертельно больного спаниеля. Она понимала, что это притворство, но настолько естественной казалась мука в этих ореховых глазах, что она боялась сломаться.
– Светка, дурочка, что ж ты делаешь? Зачем?! Светка, я ж люблю тебя. Перестань, я тебя очень прошу. Я отцу уже сказал, что привезу тебя сегодня. О твоей маме он сам позаботится. Правда, он уехал, но завтра утром вернется. Как раз успеет твою маму увезти до того момента, когда братва искать тебя ломанется. В мою квартиру при известной настойчивости еще можно залезть, но туда, куда мы поедем, проникнуть невозможно. Это настоящая крепость. Тебе там понравится. И в кои-то веки мы сможем спокойно провести вечер. Я специально подгадал под отъезд отца, чтобы на "Даче" мы оказались только вдвоем. И сегодня нам точно никто не помешает...
"Увез на дачу и спалил живьем". Сухие теплые губы коснулись лица, Света судорожно дернулась, уходя от поцелуя. Ее тошнило от страха. И быстро заговорила, стремясь избежать притворной ласки:
– Нет. Никуда я с тобой не поеду. И жить с тобой не буду. Ты мне не нравишься, совсем не нужен, видеть тебя не хочу. Замуж за тебя не пойду, римско-криминальной империей кого-нибудь другого соблазняй.
Он опешил.
– Свет, что ты несешь?
– Что слышишь. Да, и неприятностей в клубе у меня нет никаких, меня там все обожают, особенно Гончар и Чума. Последний молится на меня и пылинки сдувает. Я в мире со всеми, никто меня не травит. Кстати, мне каждый вечер звонит одна подруга, ты ее не знаешь и ничего о ней не слышал. Ольга тоже не знает. Никто ее не видел, кроме меня, так что можешь не расспрашивать моих знакомых. Так вот, если хоть одну ночь я не появлюсь дома, она тут же отправит письмо твоему отцу. И в этом письме я подробно написала, как ты пытался подставить меня и за что ты мне мстишь. Твой любимый сценарий.
– Светка, ты что, с ума сошла?! Я тебя подставил?! Какой сценарий?
– Все. Слышать больше никаких оправданий не желаю. Я не верю ни одному твоему слову. Если я исчезну, отвечать тебе, и не перед ментами - от них ты откупишься. Эйфель тоже все знает. Только тронь меня - и ты не жилец. Одного хозяина Российской империи, имевшего эпитет Кровавый, расстреляли ты будешь вторым.
Все. От нежного Сашки не осталось ничего. Теперь перед ней стоял Цезарь.
– Значит, так? До угроз дошла? Все разнюхала, сделала выводы. Так вот, с этой римско-криминальной империей и со мной лично никакой Эйфель связываться не станет. У него денег на киллеров не хватит, моя голова слишком дорого стоит. Три дня назад я сделал тебе предложение. Сейчас объясняю, в чем заключается его суть. Либо ты выходишь за меня замуж и я учитываю в совместной жизни твои чувства, достоинство и интересы, либо ничего этого ты не получишь. Ни обручального кольца, ни какого бы то ни было уважения к своей персоне. Не хочешь замуж? Не надо. Все то, от чего ты отказалась, повернется против тебя. Я просто раздавлю тебя. Пусть мне потребуется год, два, десять - но ты сама приползешь ко мне на брюхе. И будешь делать все, что скажу. Тридцать секунд на размышление. Либо едешь со мной, разбираемся, кто тебе забил голову этой белибердой и считаем вопрос закрытым, либо ты уходишь... сейчас уходишь. Потом все равно вернешься. Но на моих условиях. Время пошло.
По шее стекала кровь из пореза. Стоит сесть в его машину - и никто больше не найдет даже следов существования Светы Антоновой.
– Оставь меня в покое.
– Перебьешься. Значит, нет? что ж, пойдем другим путем. Эйфель тебе, кажется, предложение сделал? Или это тоже мечты, такие же, как я у вас на ниточке?
– Нет, - еле выдавила она из себя.
– Правда.
– Можешь выйти за него. Но запомни, что замужней женщиной ты будешь ровно два дня. Потом ты его похоронишь. Выйдешь замуж еще раз - то же самое. И третий. Детей у тебя тоже не будет. Ты будешь жить, а все те, кого ты любишь - все получат постоянную прописку на кладбище. И даже удавиться я тебе не позволю. Вспоминай об этом каждый раз, когда уляжешься с кем-нибудь в постель. Занимайся любовью и думай, что трахаешься с покойником. Смотри в глаза ошалевшему от любви мужику, зная, что из-за твоей уступчивости он умрет. А я всегда буду рядом, - усмехнулся он.
– До последнего твоего вздоха. И никуда тебе от меня не деться. Иди домой, крошка, мечтай о семейном счастье.
Он слегка оттолкнул ее, поднялся наверх. Повернулся спиной, закурил. Света постояла несколько секунд, потом метнулась вниз, как ошпаренная. На бегу вытащила из кармана платок, прижала к порезу. И ранка неглубокая, и не так уж больно, но слезы лились ручьем. Внизу споткнулась, упала на руки Витьке.
– Все нормально?
– быстро прошептал он.
Света торопливо кивала, дергая зонтик у него из рук. Выскочила на улицу, почти побежала - прочь от этого подъезда, прочь от Сашки, прочь...
Мамы дома не оказалось. Возможно, это к лучшему. Потому что объяснять еще и ей, что случилось, Света не смогла бы.
Она совершенно не помнила, как доехала. Если бы не Витька, точно или под машину бы попала, или в метро с платформы свалилась. Он торопился, вечером улетал в Екатеринбург - получил очередное задание. Уже и билет взял. Однако, убедившись, что в квартире только собака, принял героическое решение остаться со Светой и дождаться появления ее мамы. Нельзя же человека в таком состоянии на произвол судьбы бросать. Самолет - черт с ним, не последний. Подумаешь, прилетит на день позже.