Закон стаи
Шрифт:
Тем временем Шрам и уцелевшие бандиты, каковых набралось человек пять, собрались у двери, обнажив мечи.
Конан тоже потянулся к оружию. Его добровольные помощники испуганно пятились. Одно дело принять участие в веселой потасовке, и совсем другое — идти, непонятно во имя чего, на верную смерть.
Вожак «волков» презрительно ощерился:
— Я сегодня добрый. Всех, кроме вот его, — указательный палец разбойника ткнул в киммерийца, — прощаю. Можете убираться.
Избегая смотреть в глаза Конану, люди медленно потянулись на выход. Шрам от души ликовал.
— Быстрее! Считаю до трех, если кто останется — разделит участь этого варвара.
У дверей возникла толчея. Не успел предводитель разбойников закончить счет, как заведение опустело. В таверне снова воцарилась тиши-па Конан и шестеро «волков» молча смотрели друг на друга.
В душе киммерийца бушевала буря; второй раз за день его назвали варваром, а это уже было слишком…
Неожиданно дверь распахнулась и впустила еще одного члена «волчьего» братства. Разбойник был не один. Он тащил за руку позеленевшего от страха Понтикуса. Подскочив к главарю, вошедший принялся что-то горячо объяснять ему, временами кивая на варвара.
У Шрама от удивления вытянулось лицо. Не дослушав, он повернулся к Конану:
— Ты приехал на лошади Рваного. Расскажи, как она попала к тебе и, быть может, я подарю тебе жизнь.
Конан лишь усмехнулся в ответ.
— Я же сказал, что не ищу неприятностей. Но И не говорил, что бегаю от них. Моя жизнь принадлежит только мне и Крому, так что попробуй-ка сперва ее отнять.
— Будь по-твоему, чужеземец! Ты сделал свой выбор.
Шрам с видом человека, безвозмездно предложившего ближнему счастье и вместо благодарности им же оплеванного, пожал плечами и обратился к одному из своих молодцов:
— Степняк, он твой. Можешь покалечить, но не убивай, у меня к нему есть еще пара вопросов.
Вперед, поигрывая могучей мускулатурой, вышел воин с восточными чертами лица. Окинув своего противника надменным взглядом, Степняк недобро улыбнулся:
— Варвар сможет говорить!
Потом, без предупреждения он бросился к Конану и коротко резанул мечом, целя в голову северянина. Клинок в последний момент слегка изменил угол движения: чтобы чужак выжил, «волк» решил бить плашмя.
Киммериец отпрянул. Не встретив ожидаемого сопротивления рука с мечом продолжила путь, увлекая за собой и тело. Кончилось тем, что Степняк потерял равновесие и растянулся на полу.
Разбойники замерли в ожидании смертельного удара. Но варвар даже не шевельнулся. Бить лежащего на земле противника Конан считал для себя недостойным.
И тут в голове киммерийца возник вопрос: а как бы на его месте поступил цивилизованный человек? В таком случае, ответил сам себе Конан, небесные врата уже бы гостеприимно распахнулись пред этим бандитом. Следовательно, такой человек, действует не под влиянием сердца, а по велению разума? Даже если разум ему подсказывает нечто бесчестное.
Северянин улыбнулся собственным выводам и решил, что варваром быть не так уж и плохо.
Тем временем обескураженный Степняк, опасливо озираясь, поднялся на ноги, и приготовился к новой атаке. «И этот негодяй еще смеет называться мужчиной! — с негодованием подумал Конан, глядя на перекошенную злобой физиономию „волка“. — А может, стоит попробовать вести себя как они?»
Степняк засопел, сделал отвлекающий выпад И повторил свой прежний прием. Меч со свистом рассек пустоту. Киммериец укрылся за лестницей, ведущей на второй этаж.
На этот раз разбойник устоял на ногах, и лишь чуть-чуть приоткрылся. Небольшая ошибка, но чуть не стоившая ему жизни. Конан, в соответствии с принятым решением о приобщении к цивилизации, хотел ею воспользоваться, но… в последний момент передумал.
С одной стороны, резня, которая неизбежно последует за убийством, не пройдет мимо внимания городской стражи. С другой — на лице Копана возникло задумчивое выражение — пора поставить на место этих молодчиков, и остудить их пыл, а после скрыться без ненужного шума.
Степняк, приняв отступление киммерийца за трусость, снова ринулся в атаку и… провел любимый прием в третий раз.
Конан посчитал такое однообразие оскорбительным, небрежно отбил выпад и контратаковал.
Оружие варвара с чавкающим звуком погрузилось в утробу противника. Степняк удивленно посмотрел в глаза киммерийцу, глубоко вдохнул и… испустил дух. На пол повалилось уже бездыханное тело.
Победитель подошел к одному из столов, взял там тряпку и, не обращая внимания на пораженных таким исходом «волков», вытер кровь со своего меча. За спиной его снова хлопнула входная дверь.
Шрам опомнился первым и прошипел:
— Убить наглеца!
— Отставить! Никому не двигаться! Оружие в ножны!
Конан заинтересованно обернулся.
Резкий каркающий голос принадлежал низенькому существу, ростом с карлика. На вид ему было лет сорок. Длинные темные волосы спутанными клочьями падали на глаза коротышке, а узкое лицо, благодаря острому подбородку, напоминало голодную хищную птицу.
Очевидно, этот недомерок обладал реальной властью над «волками», ибо последние послушно убрали клинки.
Шрам вполголоса пересказал карлику последовательность событий. Когда он закончил, маленький человечек, подошел к Конану, и принялся разглядывать его так, словно перед ним был не человек, а диковинная зверушка. Удовлетворив свое любопытство, он с ехидцей спросил:
— Не ищешь неприятностей, но будто с мечом родился… Наемник, не так ли?
Сочтя вопрос риторическим, киммериец ограничился настороженным кивком. Постепенно с лица северянина сошло выражение вызова: в воздухе пронесся едва уловимый запах золота, и K°-нан опасался его вспугнуть.