Закон Войны. Путь
Шрифт:
– А вы не боитесь, что тогда не останется ни отщепенцев, ни астероидов? – попытался пошутить Эрик.
– Ты, майор, зубы не суши, – Энтони пребывал не в самом лучшем настроении. – Я не знаю, какая нелегкая вынесла нашего главнокомандующего из его “Цистерны 1 ”, но, время подышать воздухом, он выбрал не совсем подходящее. Думаю, ты понимаешь, о чем идет речь.
Эрик понимал. Ториане притаились, а это не предвещает ничего хорошего, да к тому же, “сливщика 2 ”, до сих пор, так и не вычислили,
1
Укрепленный бункер для высшего командования.
2
Предатель, поставляющий информацию врагу.
И теперь, майор стоял перед строем и придирчиво осматривал своих солдат. По обеим сторонам от него, стояли Олин и Алик. Алик вернулся на базу уже глубокой ночью, если ни сказать под утро, и теперь упорно старался подавить зевки.
– Так, – произнес Эрик, – Дил, проверишь компьютерную систему на всех “скелетах”, Алерг, займись оружием. Все должно быть в идеальном состоянии – не приведи Космические Силы, что-то заклинит в неподходящий момент. Всем заняться чисткой снаряжения. Чтоб блестело…
– Как лысина полковника Орсена! – донесся из строя чей-то смешок.
– Я смотрю, тебе весело, – Эрик остановился взглядом на рядовом Урене Лорме, не обращая внимания на давящихся смехом солдат. С Алика мигом сорвало весь сон, и он ели сдерживался. – Все скинете этому весельчаку холодное оружие, и он будет его чистить, пока оно ни заблестит, как лысина полковника Орсена, – распорядился Эрик. Сзади кто-то тактично откашлялся, и он обернулся.
– Зайдите ко мне в кабинет, когда закончите здесь, майор, – попросил полковник Лейг Орсен и, развернувшись, спокойно пошел к штабу.
– Всем выполнять приказ, – Эрик одарил Лорма недобрым взглядом. – Рядовой Лоурен, пройди с капитаном Таил для инструктажа.
Майор отправился вслед за полковником, а Алик, не в силах больше сдерживаться, взорвался смехом. Олин тоже не выдержала, а вслед за ней, рассмеялись и все остальные, но к счастью, Эрик этого уже не слышал. Когда все успокоились, Олин обратилась к Селине:
– Сдашь снаряжение на проверку, и подходи ко мне в кабинет. Алик, проследишь?
Капитан утвердительно кивнул. Он никак не мог успокоиться и на глазах уже блестели слезы.
Майор сидел в кресле и следил за тем, как Лорм драит мечи для всей команды. Он заставил его заниматься этим в своем кабинете, чтобы ни у кого не возникло желания помочь. По вине Лорма, Эрику пришлось выдержать довольно неприятную процедуру полоскания мозгов, хотя, для кого она оказалась более неприятной; для него самого, или Орсена – вопрос спорный.
Майор слышал, что полковник отличается умением толкать долгие, занудные речи, но выслушивать их раньше, ему не приходилось: приказы он получал непосредственно от Энтони, перед ним же и отчитывался, а с Орсеном сталкивался, в основном, на официальных совещаниях. Когда Эрик зашел в кабинет, полковник уже успел усесться в кресло и поставить перед собой кружку с ирлесом 3 , приготовившись к долгому нравоучению.
3
Горячий напиток.
– Майор, я, конечно, понимаю, что вы не находитесь в моем непосредственном подчинении и имеете неоспоримые заслуги и привилегии, которые никто не собирается ставить под сомнение, но вам ни кажется, что непозволительно высказываться подобным образом о старшем по званию, тем более, в присутствии рядового состава? – произнес он, когда Эрик закрыл за собой дверь. – Какая дисциплина может быть в вашей группе, когда вы – командир, офицер, позволяете себе такие вольности?
– Полковник, я ни в коем случае не хотел высмеять вас. Просто, глядя на вашу голову, подобное сравнение возникает само собой, – отчеканил в ответ Эрик.
– Что?! – от такого объяснения, у Орсена ирлес стал поперек горла. – Вы, майор, наверное, перетрудились и перестали различать, кто перед вами находится. Я старше по званию, по боевому опыту, а вы разговариваете со мной, как Акрик знает с кем! Вас ни коем образом не касается моя голова!
– Совершенно верно, – согласился Эрик. – Ваша голова меня не касается, и то, что на ней творится – тоже.
Орсен, некоторое время, ошалело смотрел на Эрика. Казалось, до него никак не может дойти: то ли этот майор издевается, то ли действительно не соображает, что несет. Но если последнее совершенно не вязалось с тем, что говорили о нем и его группе, то первое – вполне соответствовало личному делу и словам генерала Телиана.
– Я вижу, с вами бесполезно разговаривать, – наконец выдавил из себя полковник. – Идите, и я надеюсь, что подобное больше не повторится.
Эрик отдал честь и вышел. Он не сомневался, что Орсен доложит генералу об этом инциденте. Но не мог же майор сказать, что просто повторил слова своего солдата – вышло бы только хуже. Эрик усмехнулся. Полковник получил удовольствия от этой беседы еще меньше, чем он. Видно, раньше, он имел дело, в основном, со штабными и до него никак не могло дойти, что здесь нужна совершенно другая тактика – десантники понимают только тот язык, на котором говорят сами, а его попытки донести что-то в нравоучительной манере, вызывают не меньше насмешек, чем лысая голова. Призывно запищал коммуникатор.
– Майор Майлов на связи, – ответил Эрик.
– Майор, зайди ко мне, – услышал он голос Энтони, по которому невозможно понять, злится он или нет.
– Продолжай, я скоро вернусь, – бросил Эрик Лорму, поднимаясь. – И только посмей схалтурить.
Он вышел. Олин проверяла на полигоне снайперские навыки Селины, Алик контролировал подготовку снаряжения. Эрик не понимал, что сегодня произошло с его командой, но настрой солдат, никак нельзя назвать серьезным, и он успел от них заразиться. Очевидно, сказывалось нервное напряжение и щемящее предчувствие чего-то нехорошего, которое хотелось сбросить всеми доступными способами. Майлов постучал в дверь генерала, и, не дожидаясь разрешения, вошел. Энтони стоял у окна, спиной к двери.
– Что-то случилось, генерал?
– А сам-то как думаешь? – Энтони не обернулся. – Сегодняшний инцидент больше присущ курсанту первогодке, чем офицеру спецгруппы. У вас что, вашу мать, мозги поплавились?! – он резко повернулся и в упор посмотрел на Эрика. – Или ты не мог помолчать, для разнообразия, кто тебя вечно за язык дергает?
– Да я, возможно бы, и промолчал, но полковник, вместо того, что б выразить свое недовольство так, как это делают все, завел нравоучения о том, как подобает вести себя офицеру.