Закон юга

Силлов Дмитрий Олегович

– …шамы же, говорят, едят мясо – как нео, так и человеческое. Любыми организмами умеют управлять мысленно на расстоянии, если не знать, как от них защититься. С давних времен воюют с био, так как и те и другие считают себя хозяевами мира. Правда, доподлинно никто не знает, как выглядят шамы, люди разное говорят.

Степенно огладив широкую бороду, изрядно выбеленную сединой, Филарет кивнул:

– Неплохо, Илья, неплохо. А про кио что скажешь?

– То легенда, отец Филарет, – степенно ответил мальчик. – Киборги – это люди, живущие вечно, если им не разрушить

мозг или сердце. Вроде как были они созданы из лучших бойцов человечества накануне Последней Войны, да только в Войне не участвовали. В Книге Памяти о них упоминается, да еще видел их кое-кто из выживших. Хотя, может, это и вовсе мутанты какие были, а не кио из сказок.

– Не думаю, что это сказки, Илья, – покачал головой Филарет. – А даже если и так, то пусть останутся они у вас в памяти. Обидно будет, если кто-то из дружины в рейде убьет того, кто, возможно, сможет стать другом для людей.

– Если до сих пор они друзьями не стали, значит, и не станут, – хмуро произнес мальчик.

Данила улыбнулся. Воин растет. С детства верит не в легенды, а в реальность.

– Кто знает, – спокойно произнес учитель. – А теперь скажи, почему мутантов, схожих с первобытными неандертальцами, мы зовем нео?

– От разведчиков то пошло, – ответил Илья. – В бою нужны слова короткие и звучные, чтоб ими врага обозначить. Нео – это вроде как новый неандерталец. У них, как у лошадей, эволюция вспять пошла. Хотя они и не совсем стали как предки человека, но похожие, только с клыками большими, здоровее и немножко умнее.

Класс захихикал, но под строгим взглядом отца Филарета быстро угомонился.

– То же и с шамами или био. Пока выговоришь «шаман» или «биоробот», твари уже в куклу превратят или раздавят. А так вон крикнул, как дядька Лют на тренировке: «Нео три!» – и сразу ясно, что на три часа мутант обозначился и всем туда стрелять нужно.

– Молодец, – кивнул Филарет, пряча улыбку в бороду. – Сдал экзамен. А теперь поздоровайтесь с тем, кто в свое время вышел отсюда, тоже сдав все экзамены на отлично, как и подобает будущему разведчику.

Данила вышел из глубокой тени колонны и поклонился учителю в пояс.

– Ух ты! Сам дядька Данила из разведроты к нам пожаловал! – прокатилось по классу. – При мече да в кольчуге…

В другое время, может, и разрешил бы Филарет ребятне повисеть на разведчике, потрогать броню да ножны меча, но, перехватив взгляд Данилы, учитель возвысил голос:

– Всем перерыв до девятого била. А после продолжим экзамен.

Ребятня, подавив вздохи сожаления, послушно покинула класс, а разведчик шагнул к учителю:

– Здрав будь, отец Филарет.

Внимательные глаза учителя, казалось, смотрели прямо в душу:

– И тебе поздорову, сын мой. Рассказывай.

Данила снял побитую шлем-каску с откидным стальным забралом и склонил голову:

– Благослови, батюшка.

Жесткая сухая ладонь легла на затылок, и Данила почти сразу почувствовал, как кожу у корней волос стало покалывать, словно крошечные иглы осыпались на нее мелким дождем.

– Благословляю тебя, сын мой…

Игольчатый дождь прекратился, и Данила поднял голову.

– Что тебя тревожит, ученик?

Официальная часть кончилась. Сейчас с разведчиком говорил не священник, а воин:

– Порох, заплаченный за твой шлем, душу жжет?

Данила кивнул.

– Про то не печалься. Война есть война, и сейчас жизнь каждого воина Кремля дороже пороха. Но, чувствую, ты пришел не только поэтому. Новый рейд?

Данила кивнул снова.

– Раньше перед рейдами ты не приходил сюда.

Разведчик пожал плечами:

– Их и было-то всего три, отец Филарет. Да и то первый раз так, банду нео от стен отогнали, а во второй раз за металлом ночью сходили, арматуры в развалинах нарезали – и обратно. А третий…

– Про третий забудь! – возвысил голос Хранитель Веры. – Знаю я твой упертый характер, и про то, что в бою рубишься себя не помня, тоже знаю. Смотри, глупостей не наделай, воин, стараясь обелить свое имя. То не доблесть в тебе клокочет, а гордыня, а это великий грех!

Зычный голос старика гудел под куполом храма, словно колокол. Правда, выговорившись, старик немного смягчился.

– Предчувствие нехорошее?

– Да, отче.

– Это бывает перед боем. Помни, за кого воюешь и за кем правда. Об ином не думай. Просто делай то, что должен. А я помолюсь за тебя.

– Спасибо, отец Филарет.

Данила хотел снова поклониться, но священник взял его за плечи и прямо взглянул в глаза.

– Мы выстоим, – сказал он. – Отсюда, от Кремля, возродится человечество. Миссия у нас такая, парень, у тех, кто по воле Божией в живых остался, – от всякой погани землю очистить, чтоб детям нашим и внукам на ней жилось вольготно, как в древности наши предки жили. Так что иди и помни, ради чего воюешь…

Данила шел к дружинным Казармам, а в голове все звучали слова Учителя: «Миссия у нас такая – от всякой погани землю очистить…» Не выжить любой ценой, запершись за стенами города-крепости, а победить, вернув людям планету, захваченную ордами порождений Последней Войны. Что ж, ради такой миссии стоит жить и рисковать жизнью.

Однако все равно земляной червь сомнения грыз жвалами душу. Если информация верна и нео объединились с биороботами, то удастся ли прорваться разведотряду дружины через формирующиеся осадные линии? Нео, может, не додумаются, но био-то уж точно выставят дозоры из своей пристяжи, которая успеет предупредить основные силы о приближении противника.

Конечно, дружинная разведка боем на отборных фенакодусах через любую толпу нео пройдет как игла через рубище, но био… Роботам чужды паника и удивление. Пустят веером пару десятков метательных дисков, сякенов или стальных бумерангов – и нет половины отряда, несмотря на шлем-каски пятого уровня защиты и кольчуги, усиленные нагрудными бронепластинами. Не проще ли просто послать пару способных пластунов, в совершенстве владеющих искусством маскировки и умеющих отводить взгляд? Хотя если командиры армии нео, кроме биороботов, додумались нанять хотя бы одного шамана, то и вправду скрытный погляд теряет смысл и разведка боем будет лучшим выходом…