Законник.
Шрифт:
'Мамочки…' — мысленно взвыла я, поняв, что попала в собственноручно расставленные силки. И вытаращила глаза, увидев, что ногти моей правой руки страстно впились в грудь Дзагая.
Когда левая рука потянулась к завязкам моего корсета, я сломалась. И панике прокусила себе губу.
Естественно, даже такая острая вспышка боли не смогла полностью вывести меня из состояния этого безумия. Но воспользоваться коротенькой передышкой я успела. И скользнула за самый краешек
— О-о-о, Великая Мать!!! Как ты прекрасна!!!
'Работай!!!' — взвыло мое второе 'я', как только я поняла, что он уже вышел из состояния небытия, и вот-вот придет в себя.
'Ага…' — ответила себе я, и, посмотрев в широко открытые глаза лежащего подо мной воина, и хрипло произнесла:
— Ты заслужил мою любовь, воин… Вот я и пришла…
Видимо, желание, все еще сотрясающее мое тело, никуда не делось, так как взгляд Равсарского Тура тут же подернулся поволокой. А его пальцы, судорожно сжавшись, чуть не вырвали из ковра здоровенный кусок:
— Я… ждал…
— И я ждала… — в унисон ему выдохнула я. — Ждала, когда ты станешь Воином, которого мне будет не стыдно показать отцу…
— Мой срок уже вышел? — расплывшись в счастливой улыбке, спросил Дзагай.
— Еще нет… — улыбнулась я. — У тебя осталось еще одно дело. Но я решила, что помогу тебе уйти достойно… Так, как полагается МОЕМУ мужчине…
В глазах Беглара загорелось пламя дикого, ни с чем не сравнимого восторга:
— Ты поможешь? Мне?!
— Да! Я знаю, что ты дал слово найти тропу через Ледяной Хребет…
— И?
— Мой воин не может нарушить обещания. Даже того, которое дал не-равсару. Поэтому, прежде чем тебя забрать, я покажу тебе эту дорогу. И разделю с тобой тяготы этого пути… А теперь закрой глаза и слушай меня внимательно…
Глава 16. Граф Томас Ромерс
— Э-э-э… за преступления, совершенные против короны и народа Элиреи… э-э-э… главарь шайки разбойников Фахрим Мелен, называющий себя Когтем, приговаривается к казни через колесование…
Закончив зачитывать приговор, королевский судья Атерна ударил по лежащей перед ним деревянной плашке небольшим молоточком и вопросительно посмотрел на стоящего рядом с ним Законника:
— Разрешите приступать, ваша светлость?
Граф Аурон кивнул.
— Гирен, начинай…
Услышав приказ судьи, городской палач
— Выводите…
Народ, собравшийся на площади, слитно качнулся вперед: и горожанам, и жителям окрестных деревень, съехавшимся в Атерн поглазеть на казнь самого удачливого разбойника юго-востока Элиреи, захотелось получше видеть происходящее.
Стражники, стоящие вокруг эшафота, уперлись плечами в щиты и слитно выдохнули, принимая на себя натиск любопытствующей толпы. А мгновением позже над Лобным местом разнесся дикий крик приговоренного:
— Не-е-ет!!! Я не хочу умирать!!!
— А моя дочь хотела? А, тварь?! — вцепившись в щит стоящего перед ним стражника и приподнявшись на носки, заорал седобородый мужик с рябым от оспинок лицом. — Теперь твоя очередь!!!
Над площадью тут же поднялся многоголосый ор: чуть ли не каждый из собравшихся на площади людей пытался что-то прокричать. И, по возможности, погромче. При этом абсолютное большинство продолжало переть вперед, и стражникам, охраняющим подступы к эшафоту, пришлось здорово поднапрячься.
Впрочем, стоило одному из помощников палача отомкнуть навесной замок клети и распахнуть дверцу, как толпа вдруг замерла, и… разразилась истерическим хохотом: гроза дорог баронства Квайст, неустрашимый Фахрим Коготь, цеплялся скованными руками за стальной прут и остервенело лягался, пытаясь не дать вытащить себя наружу!
— Кувалда, дай ему по голове! — приказал одному из помощников Гирен. А потом, спохватившись, опасливо посмотрел на Законника.
— Помочь? — усмехнулся граф. — Или сами справитесь?
— Справимся, ваша светлость! — затараторил палач, и, сорвавшись с места, в три прыжка оказался у клети.
Тяжеленный подзатыльник парня по прозвищу Кувалда вбил голову Фахрима между двух прутьев, а удар кулака Гирена, пришедшийся в область печени, заставил разбойника согнуться пополам. Потом из клети раздался короткий вскрик, хруст ломающихся пальцев и истошный вой…
…Помощники королевского палача старались не за страх, а за совесть — уже через минуту после того, как Фахрима вытащили из клети, его руки и ноги оказались привязаны к концам деревянного креста с выемками, а зажатое между деревянных плашек лицо — обращено к толпе. Несколько мгновений ожидания — и в мертвой тишине, воцарившейся над площадью, раздался звук шагов королевского палача.
Мэтр Гирен не торопился — сдвинув в сторону одного из помощников, он подошел к столику со своим инструментом, взял с него граненый стальной ломик и вопросительно посмотрел на графа Утерса.