Законник.
Шрифт:
— Простите, ваше величество, но Указующий Перст его величества — это еще не король… — набычившись, буркнул я. — Барон Самед Квайст — ваш вассал. И согласно вассальному договору, имеет право на беспристра-…
— Точно Законник… — перебил меня король. И… улыбнулся: — Расслабься, Ронни! Это шутка. Мне просто было интересно понять, как на тебя повлияла твоя новая должность…
— Никак, сир! Я выполняю свой долг перед короной и народом Элиреи так, как его понимаю. И никакие 'новые
Король ехидно усмехнулся:
— Горд, как… как настоящий Утерс! Слышишь, Логирд?
Я удивленно огляделся: кроме графа Орассара, в кабинете его величества не было ни одной живой души! Или… была?
Была! Через пару мгновений гобелен, закрывающий стену справа от трона, сдвинулся в сторону, и из-за него вышел мой папа:
— Слышу, ваше величество!
— Твой сын — весь в тебя!
— А как иначе, сир? — пожал плечами отец. И, неторопливо дойдя до стола, сел! В первое попавшееся кресло!! Без разрешения короля!!!
Увидев выражение моего лица, король Вильфорд сокрушенно вздохнул:
— Нет! Пожалуй, я поторопился! Ты — не Утерс… Настоящий Утерс должен знать, что первые восемь лет своей жизни я считал твоего отца своим братом. И что, выражаясь твоими словами, моя 'должность' никак не изменила моего отношения к вашей семье…
— Но…
— Никаких 'но'! — ухмыльнулся король. — Мы же не в тронном зале, правда? А в моем кабинете и в отсутствие посторонних я предпочитаю общаться с твоим отцом без церемоний… Ясно?
— Да, сир! — кивнул я.
— Вот и отлично. А теперь расскажи-ка нам, сынок, как ты додумался арестовать Сучку Квайст и ее супруга. Откровенно говоря, такого подвоха от тебя я не ожидал…
Спрашивать, почему его величество назвал 'подвохом' арест виновных, я не стал. Резонно рассудив, что смогу уточнить это у отца после аудиенции. Поэтому сразу принялся за рассказ…
…Слушая меня, король Вильфорд постепенно мрачнел. А я почему-то не мог отделаться от ощущения, что его беспокоят совсем не прегрешения леди Майянки, реальное состояние дел в лене Квайст или количество людей, погибших на дорогах баронства за последние годы, а нечто другое. И это ощущение здорово действовало на нервы. Видимо, поэтому, закончив рассказ и ответив на пару десятков вопросов графа Орассара, я все-таки решился и задал интересующий меня вопрос:
— Простите, сир, но… вы считаете, что арест Самеда и его жены был ошибкой?
Король Вильфорд хмуро посмотрел мне в глаза, поднял кубок, пригубил вина и тяжело вздохнул:
— Ты поступил, как должен был. Но… знаешь, есть такое
— Что такое 'политическая целесообразность', я знаю… — буркнул я. — Только вот, как мне кажется, Указующий Перст короля в своей деятельности не может руководствоваться этой самой целесообразностью. Иначе…
— Ты прав… — не дослушав меня, вздохнул король Вильфорд. — Закон един для всех. И если ты начнешь арестовывать только тех, кого можно, то потеряешь лицо и подорвешь доверие к Закону и ко мне…
— А что такого, ваше величество, могут сделать королевству барон Самед и его супруга? — нахмурившись, спросил я.
Король скривился, как от зубной боли, и ткнул пальцем в кучу свитков, валяющихся в центре стола:
— Видишь эти бумаги?
Я утвердительно кивнул.
— Это результат труда писцов, переписавших все письма, полученные от твоего оруженосца и метра Дэвиро. Того, что накопали эти двое, хватит на три-четыре смертных приговора. Получается, что я просто не могу помиловать Размазню и его супругу! Не могу, понимаешь?
— Они — не дети. И знали, что творят… — буркнул я.
— Не дети? — внезапно разозлившись, король от души врезал кулаком по столу, отчего из кувшинов выплеснулось вино. — Если я отправлю их на плаху, то это будет самой серьезной ошибкой в моей жизни!
Сделав небольшую паузу, король Вильфорд тяжело вздохнул, снова пригубил вина и расстроенно откинулся на спинку кресла:
— Все равно не понимаешь… Что ж, попробую объяснить. Допустим, что я прикажу их казнить. А что дальше? Ничего? Как бы не так! Первое, что сделает мать леди Майянки, узнав о казни своей дочери — это пожалуется своему старшему брату. Кто приходится ей братом, знаешь? Правильно, граф Конт де Байсо! Да, он не отличается особым умом, и крайне редко вылезает из своего захолустья. Зато он упрям, как бык, и воинственен, как бог войны. А еще он безумно любит свою младшую сестричку, эту самую леди Майянку. Так вот, готов поставить сто золотых против медной монеты, что, узнав о моем 'вероломстве' по отношению к его любимой племяннице, он взбесится. И…
— Объявит Элирее войну? — криво усмехнулся я. Потом сообразил, что только что перебил короля и мгновенно заткнулся.
Вместо того чтобы возмутиться, Вильфорд Бервер взял и ответил на мой вопрос:
— Запросто! А это — самая настоящая катастрофа…
— Но почему? — я непонимающе посмотрел на отца, который, как и я, бывал в Байсо. — Ну да, воинов у него хватает. И подготовлены они неплохо. Но для того, чтобы воевать с армией Элиреи, этого недостаточно…