Законник
Шрифт:
– Мне стало легче, – пожал плечами Хорн, – я понял, что я должен делать – как в старые добрые времена. Всё стало ясно. И передо мной был только один единственно верный вариант.
– Я рад за тебя, старина, – улыбнулся Фобос, – над Фронтиром нависают тучи, и только мы можем их разогнать.
– Всё так, – кивнул Хорнет.
Они вернулись в трактир. На душе Фобоса было весело и беззаботно.
Чёрт с тем, что принесёт завтрашний день, главное то, что сейчас он доволен.
Какой-то молодой стрелок из взвода Корво задел
Всё шло замечательно. Таких славных и весёлых ночей давно не было в Оштераусе, хоть и началось всё спонтанно.
И, тем не менее, какое-то зловещее чувство вскоре начало одолевать Фобоса. Окосевший от пива и водки, он глядел на лица своих друзей. Те расплывались, напоминая тревожный сон о великом Ничто. Тревога заполняла сердце фронтмена. Навязчивая мысль засела в голове законника и твердила, что хорошие дни подходят к концу. Он пытался залить её алкоголем, но та разожглась лишь сильнее.
Когда практически все разошлись, Фобос вытащил пьяного в хлам Одноногого, оравшего непристойные песни и поплёлся с ним за город, в прерию, чтобы хоть немного продышаться и освежить мозги.
***
Пьяный вусмерть Фобос шёл по ночной прерии, то и дело спотыкаясь. Плащ его был весь перепачкан в грязи, ножны тянули расстёгнутый ремень вниз, шляпа сползла на затылок. Фронтмен путался в собственных ногах, горланил походную песню этельвельдских воинов и то и дело махал руками, стремясь удержать равновесие. Вдалеке выли койоты. Громко ухал филин.
Ночной ветер выбил всю дурь из головы Фобоса, и чёрные мысли покинули разум фронтмена. Было легко и хорошо.
«Кажется, именно так и становятся алкоголиками», – подумалось Фобосу.
– Одн-но-но-гий! Слышь, Од-но-н-ногий! – заплетающимся языком Фобос обратился к товарищу, который плёлся позади, едва не падая на каждом шагу и орудуя какой-то кривой палкой как костылём.
– Именно так… ик… и становятся алкашами, – пророкотал на всю прерию Фобос и захохотал во весь голос с собственной тупой шутки.
Одноногий, икая, тоже рассмеялся, после чего рыгнул, упал на одно колено и принялся неудержимо блевать.
Когда стрелок закончил, его тут же схватил сильнейший кашель. Фобос присел рядом и постукал товарища по спине.
– На вот… ик… выпей, – пробормотал Фобос, протягивая Одноногому флягу с водой. Стрелок вытер рот и жадно приложился к фляге. После чего с шумом выдохнул.
– Б-благодать, – заикаясь, изрёк он и попросил у Фобоса папиросу.
Россыпи звёзды подобно бриллиантам сияли на чёрном небе. Ночь была ясной, дул свежий летний ветер, и законники просто лежали на мягкой траве и таращились в небо.
Фобос потянулся за новой папиросой, но рука его по пути к карману задела какую-то деревяшку.
– Гм, – сказал законник, поднеся предмет к своему носу и щёлкая зажигалкой, чтобы посмотреть, что это, – слышь, Одноногий!
– А? – безмятежно отозвался стрелок.
– Кажется, мы на кладбище.
Деревяшка представляла собой параллелепипед, покрытый причудливым резным орнаментом и являлась навершием деревянного постамента, которое устанавливали на могилах усопших в качестве ловушки для злых духов.
– Вот те на! – расхохотался Фобос и, проползя несколько метров, обнаружил ещё несколько могил.
– Д-давай уйдём отсюда, Ф-фобос, – заикаясь сильнее, чем обычно, пробормотал Одноногий. Он уже поднялся с земли и стоял, опираясь на палку. На его бледном лице читался сильнейший испуг.
– Погоди-ка, – задумчиво сказал Фобос, что-то высматривая в земле.
Одна могила интересовала его. Одна могила, в которой лежал его старый знакомый.
– Где же, чёрт возьми… Где оно… – бормотал себе под нос Фобос, занимаясь поисками, – а, вот!
Он нашёл деревянную табличку, вкопанную в землю и заросшую травой. На ней было выцарапано «Ульфред Иссохшая Рука». Фобос вырвал траву.
– Земля тебе битым стеклом, мразь, – законник плюнул прямо на могилу. И кое-что вновь привлекло его внимание.
Могила явно была зарыта недавно.
– Нет, – ошеломлённо сказал себе Фобос, – нет-нет-нет.
– Что такое? – подал голос Одноногий, приковылявший к Фобосу, – что-то не так? О! – он посмотрел на табличку, – это тот самый ублюдок, который обучился магическим фокусам у раат-ваалу?
– Копай, – испуганно сказал Фобос, пропустив вопрос Одноногого мимо ушей, – тут что-то не так.
Опьянение как рукой сняло. Фобос руками разбрасывал комковатую землю. Одноногий ему помогал.
– Мне н-не кажется это хорошей ид… идеей, Фобос, – пожаловался Одноногий.
Но было уже поздно. Земля забилась под ногти Фобоса, и пальцы саднили от боли, но когда он нащупал старый деревянный гроб, думать о том, хорошая это идея или плохая, было поздно.
– Сейчас мы и узнаем, действительно ли он научился магическим фокусам, – тихо сказал Фобос, разбросав оставшуюся землю и схватившись за крышку. Он рванул её на себя, та поддалась с треском и шумом, осыпая горсти земли в гроб.
В гроб, в котором не было покойника.
– Твою мать, – испуганно пролепетал Фобос и взглянул на Одноногого. Тот от удивления разинул рот.
– Может, его п-похитили? – неуверенно сказал Одноногий.
– Крышка гроба, – ответил Фобос, указав на дощатую крышку с отметинами от ногтей внутри, – он царапал её, пытаясь выбраться. Взгляни.
Одноногий закрыл глаза, ему сделалось не по себе.
– Боже, – пробормотал стрелок, – б-боже.
***
Несмотря на бурную ночь, Фобос проснулся рано и, хотя не вполне ясно соображал, понял, что похмелье не наступило. А потому решил, что нужно как можно скорее настичь преступника, сумевшего выбраться из собственной могилы.