Законы войны
Шрифт:
А хаджи мы дали положенную сумму денег и отправили на встречу с контактом. Деньги – не рискнули – не помеченные и без маячка. На самом Ахмадзае тоже нет ни одного маяка, все отслеживание – по старинке. Чтобы не привлекать к этому делу излишне посторонних – я лично координирую ход операции через ноутбук и мобильный телефон. Все это происходит тут, неподалеку…
А так я сижу в ресторане «Альбино», в одном из лучших ресторанов Кабула, с фьюжн-кухней. Это на повороте с Майванда, у здания бывшего британского посольства. Спросил говядину, приготовленную в земляной печи на местный уклад и легкого грузинского вина «Маджари [53]
53
Одно из любимых вин И. В. Сталина.
Мясо вкусное. Женщины красивые – в ресторане видел настоящую красавицу, похожую на персиянку, жаль – работа. Шансов уйти у уродов практически нет. Возьмем посредника, посмотрим его телефон. Заодно установим плотную слежку за Ахмадзаем. Если я что-то понимаю в афганцах – за предательство его должны грохнуть. Мы попытаемся этого не допустить или хотя бы установить и задержать убийц. Спасем – хорошо, грохнут – тоже нормально. Сочувствия к гомосексуальному педофилу и финансисту террора от меня не ждите…
Ага… Кажется, есть движение…
2 ноября 2016 года Кабул, Афганистан
– Нет, нет, нет… – молодой мужчина, сидящий на переднем сиденье, протянул руку и выключил магнитофон, – только не эта дрянь. Эти психоделические напевы мне весь мозг уже вынесли…
«Маша и Медведи», только в арабском варианте. На русском Востоке были очень популярны песни русских групп – но перепетые на арабском языке. Русские обладали значительно более тонким музыкальным слухом и чутьем, чем арабы, – а арабская аудитория расширилась до того, что теперь составляла две трети от общей аудитории в стране. Правда, все арабы были двуязычными и сами выбирали, на каком языке слушать песни.
Сидевший за рулем тяжелого внедорожника водитель, еще моложе пассажира, обиженно пожал плечами:
– Русская эстрада – нет, татарская эстрада – не то, арабская – тоже не то, теперь «Машу и Медведи» включил – тоже не то.
– Харам! – назидательно провозгласил Аскер.
Тула, его новый напарник, посмотрел на часы. Время еще было…
Их машина была обычным для здешних мест и этого времени пикапом, переделанным в промтоварный фургон и явно привезши сюда очередную партию барахла, которое отшивали в Бухарском эмирате из лучшего в мире туркестанского хлопка и отгружали по всему Востоку железнодорожными составами. Машина подъехала к настоящему дукану, и дуканщик с двумя своими сыновьями принялся ее разгружать. Сегодня он совершил самую выгодную в своей жизни сделку: товар ему доставался даром, если он не будет спешить и не будет подавать виду, что не знает ни машины, ни тех, кто привез ему товар. Ну и проследит кое за чем. Без малого тонна отменного товара даром – поистине, подарок Аллаха.
–
Аскер толкнул Тулу в бок:
– Смотри справа. Но не пялься.
В тишине машины, прерываемой только звуком бормочущего на холостых дизеля, отчетливо щелкнул курок пистолета.
Нервничает. Первый раз на деле, считай. Когда-то он и сам нервничал. Теперь он – молодой волк, познавший все ужасы войны, научившийся не верить, не бояться, не прощать. Черный крест, Святой Георгий четвертой степени, золотое оружие. Он уже не представлял жизни без войны, и Кабул казался ему местом, где он родился…
– Вижу!
Мимо прокатился приметный, лимонно-желтый внедорожник «Ламборгини», в Кабуле он, наверное, был один. Совсем охренел от безнаказанности. Интересно, сколько же этот урод разворовал, если не боится никого и ничего, а?
Хотя нет. Душариков, которые приходят по ночам, он очень даже боится, гнида. Пока что в городе две власти – днем одна, а ночью – другая…
– Остановился.
– Смотришь?
– Да.
– Не «да», а «так точно», – резонно заметил Аскер, хотя и зря. В конце концов, они все еще военные. Хотя спецназовцы как раз говорят «да», а не «так точно» – это короче.
Говорят, что нет хуже хозяина, чем бывший раб. Так и тут – получивший под свое начало «зеленого» напарника Аскер строил его так, что даже Араб, легендарный Араб, который сейчас перекрывал один из путей отхода, резонно заметил, что в свое время он его учил, но не строил. И посоветовал сбавить обороты…
– Остановился…
– Где?
– Напротив лавки. Сейчас…
Тула поднес к глазу монокуляр, который использовался в качестве увеличивающей насадки к коллиматорному прицелу. Он легко снимался – и его было удобно использовать как прибор наблюдения, когда оружие не требовалось…
– Мануфактуры «И.П. Лидваль»…
– Костюмчик прикупить захотел. С его-то тачкой. Ну-ну… [54]
– Вышел. Идет к двери. Я его опознал…
Аскер ткнул в телефон, короткий номер.
– Гнездо, я Птица-один. Цель опознана, повторяю – опознана. Лавка мануфактуры «Лидваль», повторяю – мануфактуры «Лидваль», магазин готового платья.
– Вас понял. Как у вас с одеждой?
– Гражданская, – недоуменно ответил Аскер.
– Вот и отлично. Закажите себе новый костюм. Второй, занимайте позицию – сто метров дальше. Выберите сами.
54
Ирония связана с тем, что в России уже в среднем классе одежду не покупали, а шили. Большие швейные фабрики работали на бедных и на рабочую одежду. После семидесяти лет большевизма культура посещения ателье в России ушла в прошлое, и теперь мы покупаем готовое, сшитое не на нас платье, выкладывая порой по несколько тысяч долларов исключительно за модный бренд.
– Так точно.
– Всем группам – игра началась. Не спешить.
Аскер машинально проверил бок – там у него находился один из двух пистолетов, которые он носил при себе. На месте…
– Садись за руль. Разобьешь машину – п…ц тебе, молодой.
Вышел – как шагнул в другой мир. Мир Востока, где все по-другому. Привычно чуть сгорбился – на Востоке ходят так, даже неосознанно показывая покорность, это не походка русского, свободного с рождения человека. Такая походка позволяла раствориться в толпе и скрыть отличное физическое состояние. На последнем зачете по физо он без остановки пробежал двадцать километров под палящим солнцем…