Законы войны
Шрифт:
– Да, можем, Антарес. Пришлите вертолет для эвакуации. И наводите нас…
– Молот, вас понял, вертолет уже летит к вам. РВП – пятнадцать минут… Направление – прямо, на двенадцать, ориентир – крупное трехэтажное здание. По улицам перемещаются боевики, не меньше двадцати человек.
– Антарес, вас понял. Так… ты и ты, – майор указал на двоих, – остаетесь с Мальком и ждете вертолета. Остальные – за мной.
Было непонятно, чего ждать. Было страшно – с чужим оружием, пусть оно и доказало только что свою исправность, когда стреляло в тебя. Было страшно – двое против десяти. Но никакого иного выхода не
– Антарес, ты видишь нас? – спросил шепотом Борецков, распластавшись на крыше…
– Так точно, Медведь. Движение в вашем направлении. Можете пропустить.
– Антарес, мы решили драться. Дашь наведение, отсчет от меня, все понял? Мы не можем высовываться.
– Давай сыграем, Медведь. Они слева от тебя, пятьдесят метров. Поворачивают. Первым идет пикап. Один человек у пулемета, еще один смотрит в твою сторону, как минимум один в кабине. Второй… тоже пикап. Шесть человек в кузове, ракетная установка РПГ. Смотрят по сторонам. Как понял?
Сашка жестами показал «нищему» – шесть человек на тебе, один карандаш [13] . Тот показал большой палец. Хорошего было мало – «М16» хуже, чем «FNC», больше шансов, что заклинит на автоматическом огне. Но уже не переиграешь.
– Антарес, давай отсчет. Мы готовы.
– Одиннадцать. Десять…
Первым – автоматчика, он намного опаснее пулеметчика, в разы опаснее. Пулемет на короткой дистанции бесполезен, у него ограниченный станком и щитом угол обстрела, его огонь практически невозможно быстро перенести на другую цель, чаще всего у пулеметных станков угол обстрела – сто восемьдесят по фронту, если не меньше – назад уже не постреляешь. Это не автомат – прицелился и пали. Затем – самого пулеметчика, потом – огонь по кабине.
13
Карандаш – гранатомет на сленге. У спецназовцев и у боевиков сленг был один и тот же, так проще.
– Пять… четыре…
Черт, все-таки неправильно… какая ерунда в голову лезет. Те люди – они ведь сами вместо того, чтобы хоть попытаться навести порядок, хоть что-то сделать, берут в руки оружие, начинают убивать.
И все-таки жаль их. Что за жизнь…
– Три… два…
Как сердце стучит. Каждый раз – пятьдесят на пятьдесят, или ты, или тебя. В сущности, вся их жизнь. Вся их служба – вызов судьбе. Нарушение законов математики. Попрание теории вероятности…
Сашка толкнулся от крыши, вставая на колени, – малоизвестная, но удобная, устойчивая поза для стрельбы. В незнакомом прицеле – чужие, злые глаза, борода с проседью. Винтовка отдает в плечо, красное облачко – попал. Все происходит в тишине, не слышишь даже, как стреляешь сам. Переводишь прицел… пулеметчик – так и есть – пытается провернуть пулемет, он уже прикипел к нему, не понимает, что – все. Еще один выстрел… есть.
Длинная очередь сбоку – и уже не до стрельбы. Что-то бьет в бок, как молотком… и тут мир обретает привычную скорость. Боевики во втором пикапе не мертвы, черт бы их побрал – не мертвы, и один из них хлещет из автомата, из-за толчка плохо прицелился. Прицел… черная метка прицела на лице… толчок, еще толчок. Перекат… очередь. Длинная, «на все деньги», на все, что осталось в магазине, очередь. Пальцы уже нащупывают гранату… рывок кольца… бросок… как в интернате – одна из самых любимых их игр была лапта, или, как ее называли иностранцы, русский бейсбол. Негромкий взрыв… это только на экране бросил гранату – и пламя до неба, на деле же при взрыве пламени почти не бывает… просто сухой, трескучий хлопок и дым…
И все…
Ответного огня нет.
– Господин подполковник, живы?
Лежащий навзничь на крыше подполковник открывает глаза:
– Поживу еще… Винтовка… мать ее…
Так и есть. Отказала. Черт бы ее побрал.
– Сейчас…
– Да сам справлюсь… – подполковник вдруг рванулся. – Сзади!
Борецков обернулся. Первая машина! Он не обстрелял кабину водителя и за это теперь поплатился. Водила рванул вперед, заехал за угол, вышел из машины и теперь впрямую угрожал им.
Сашка вскинул автомат. Палец лег на спусковой крючок подствольника… есть. Приклад сильно ударил в плечо, граната пошла к цели – взрыв. Из-за угла вываливается изорванное осколками тело… последний.
– Так… давайте…
У каждого из спецназовцев в аптечку входило то, при виде чего военные медики приходили в бешенство, – рулон сантехнической изоленты, которая предназначена для того, чтобы латать водопроводные трубы. Эта штука как раз предназначена для того, чтобы приклеиваться к мокрой, грязной, неровной поверхности и держать намертво – лучше для того, чтобы быстро заклеить рану, и не придумаешь. Сашка наскоро отхватил несколько кусков этой самой изоленты, сыпанул гемостопа, заклеил. Пару часов так можно продержаться…
– Воюем или уходим?
Спецназовец – а ему было не меньше сорока, вдвое старше Сашки – засмеялся.
– Ты откуда такой лихой?
– С интерната…
– Понятное дело. Машина целая есть?
– Есть. Я одну не подбил.
– Тогда – чего сидим? Ну-ка, помоги встать… вот так…
– Спускаться…
– Я еще тебя обгоню. Давай-ка…
Пикап был старым, марки «Симург» персидского производства – но целым, рабочим, с почти полным баком. Самое главное, в кузове настоящее сокровище, крупнокалиберный пулемет Дегтярева – Шпагина, со щитом, на морской тумбовой турели, с сиденьем для пулеметчика. Полный короб, пятьдесят патронов и рядом, в держателе, еще два. Такая штука могла разобрать на части жилой дом.
– Сможете за руль?
– Хрена, – проговорил «нищий», кривясь от боли, – ты за руль, я – за пулемет.
– Нельзя…
– Пошел… сказал. Пошел!
Сашка достал маяк, хлопнул на крышу кабины. Выбросил из кузова труп, помог «нищему» подняться в кузов.
– Я, кстати… Багаутдинов… морская пехота, полковник по Адмиралтейству… – «нищий» скривился от боли, сплюнул в сторону, – служил, как и ты, в ГРАДе, потом кхе-кхе на пенсию… да больно скучно стало… с внуками-то. Веришь… нет… первый раз подстрелили.
– Борецков, – сказал Сашка, садясь за руль. – Южный учебный центр.
– Ага… ну, давай… Аллах с нами…
Машина была простой, привычной – почти как «Интер», только немного поменьше. Североамериканские машины отличаются тем, что у них рычаг переключения передач за рулевой колонкой, а не между сиденьями, как у людей. Но ничего, удобно…
– Антарес, я Медведь, прием…
– Медведь, я Антарес, вижу вас. Опознание по маяку, верно…
– Верно, Антарес… – Сашка не стал докладывать о том, что произошло, смысла не было, – дайте новое направление. Полковник… полковник ранен, но мы еще боеспособны. Дайте направление, у нас чужой транспорт, мы можем… застать их врасплох…