Законы высшего общества
Шрифт:
— Послушай меня, — он задрал Насте голову. — Ты самая нежная, милая, обаятельная и сексуальная женщина, которую я видел в своей жизни.
— Но ты меня не хочешь?
— Настя, неужели это так важно? Что ты ко мне привязалась? Может, я жениться на тебе хочу?
— А женись! — обрадовалась Настя. — Ты ведь, кстати, уже предлагал!
— Пошли домой, — потащил ее Женя.
— Хочу секса! — завопила она. — Э-ээй!
С трудом затолкав Настю в дом, Женя попробовал уложить ее в постель, но она сопротивлялась.
— Дай мне рому! —
— Настя…
— Женя, я же могу сейчас выйти на улицу, купить рому и совершенно случайно трахнуть какого-нибудь Абрамовича!
— Ладно, только ради Абрамовича… — Женя налил ей на палец рому. — И что ты вообще вытворяешь?
Выпив рому, Настя отчего-то словно протрезвела, укрылась пледом и свернулась на диване калачиком.
— Хочу избавиться от контроля.
— За рождаемостью?
— За самой собой, — поправила его Настя. — Понимаешь… — она устроила голову на подушке. — Я ведь уже сто лет как оцениваю каждый свой шаг… Ну, вроде того, присматриваю, как это выглядит со стороны. И, похоже, мне это просто осточертело…
— Плакать сейчас будешь? — поморщился Женя.
— Быть может… Жень, а тебе никогда не кажется, что ты — это как бы два или даже три человека? Один на публику, один — некий загадочный образ, созданный окружающими, о котором ты ничего не знаешь, и еще один — ты, только глубоко внутри самого себя — и об этом тоже ничего не знаешь? Можно мне еще рому?
Женя вздохнул и подлил себе и ей.
— Ой, как хорошо… — Настя закрыла глаза и откинулась на подушки. — Ну?!
— Я знаю, что я за человек, — сказал Женя. — И я знаю, что иногда приходится изображать кого-то еще. Но я всегда понимаю, где я — настоящий, где — всего лишь маска.
— А вот я не понимаю… — вздохнула Настя.
— Поэтому ты — суперзвезда, — предположил он.
— Ну, ты хотя бы можешь полежать со мной рядом? — мяукнула Настя. — Очень хочется к кому-то прижаться.
Он лег, и они вместе заснули.
Больше о сексе речь не заходила — Насте даже нравилось копить злость и неудовлетворенность, да и думать, почему Женя ведет себя именно так, не хотелось: для этого нужно было напрягать мозги.
Так они и жили: ели, спали, плавали на матрасе по бассейну.
Солнце уже не падало на пляж — становилось прохладно, все-таки только конец апреля. Наконец, они встали и потащились домой. С двумя остановками в кафе — сначала Настя объелась пирожными, потом они вдвоем заказали четыре дюжины устриц, а потом долго запивали все это вином со льдом.
— Жень! — окликнула его Настя, когда он, уже дома, вынырнул из бассейна.
Пока он плыл к бортику, Настя в очередной раз оценила его фигуру — плечистый, спортивный, высокий, но несколько мужиковатый: жирок на пузе, бычья шея и замашки не особенно изящные.
— Жень, я, кажется, домой хочу.
— Н-да… — он помотал головой, чтобы вода в уши не залилась. — Мы здесь сколько?
— Месяц, Женя, — Настя сделала большие глаза.
Да-а…
— А давай устроим прощальный ужин? — предложила она.
— Ты опять нажрешься как портовая шлюха?
В Женю полетели резиновые шлепки.
— Кажется, она утонула… — Женя проследил за тапкой, угодившей в середину бассейна. — Сделать ей искусственное дыхание?
— Да ну! — отмахнулась Настя. — Она уже старая. Так что?
— Ты не ответила.
— Нет! — воскликнула Настя. — Посидим тихо, выпьем по бокалу коньяка.
— Бокал — это до хрена.
— По сто граммов! Идет?
Вечером Настя красиво оделась — в купленный здесь белый сарафан в стиле ампир и серебристые босоножки на низком каблуке.
Женя вырядился в джинсы и майку.
Они нажарили креветок, купили торт, бутылку «Мартеля», выжали тонну апельсинов и устроились на террасе.
— Жень, ты только не пугайся, но я приготовила торжественную речь, — улыбнулась Настя.
— Только коротко, — предупредил он. — А то я за себя не ручаюсь.
— Спасибо тебе большое! — отрапортовала Настя. — Это были потрясающие каникулы. Без секса.
— Я так и знал…
— Молчать! — перебила его Настя. — И знаешь что? Мне очень хочется немного выпить и задать тебе кучу вопросов.
Женя улыбнулся, посмотрел на нее (тут она заметила, что по типажу он — ну чистой воды Шрек, только симпатичный), а потом наклонился и потрепал ее по щеке.
— Не стоит.
— Что? — Настю смутило то, что ее кожа ответила на его прикосновение. Побежали мурашки.
— Не надо, Настя, разных вопросов. Мне хорошо. Тебе хорошо. Наслаждайся.
И они насладились. Женя шутил, Настя смеялась — все было здорово. А потом, в бассейне, они купались голыми — решили: была не была! — и она его поцеловала.
Это был странный, не от мира сего поцелуй. Призрачный. Насте казалось, она чувствует его не губами, а душой — и это тоже было странно. Странно и приятно.
— Не-не-не… — отстранился Женя.
— Но почему? — Настя ударила руками по воде и чуть не захлебнулась.
— Ты сейчас не со мной, — пояснил он.
И Настя его поняла.
Душой она была там, в Москве, в работе, с мужчиной, который мог бы стать началом новой жизни, а не прививкой от лени. Секс — это ведь так… широко. Секс повсеместно. Дружеские прикосновения, материнские объятия, ласки детей — во всем этом есть своя эротика, а Настя — именно тот человек, который не может определить границу.